Из ребят нашей группы невзрачнее всех одет, пожалуй, я.
Вот бы еще костюм приличный — и не выглядел бы я бедным родственником среди друзей.
Я окликнул девушек и подвел их к костюмам — все-таки женский вкус утонченнее.
— Который вам нравится?
Они начали теребить костюмы, смотрели швы, выточки, подкладку, мяли и принюхивались, рассматривали на свету — как на старинном базаре.
— Первое слово за тобой! — Рая повернулась к Земфире.
— Нет, я потом!.. — улыбнулась та. Еще и еще раз обратив взор к костюмам, она приглядывалась ко мне, пытаясь представить, как бы я выглядел, если надеть тот или иной костюм. Прикидывала, какой из них лучше подходит.
— Нет-нет, выскажись, — настаивала Рая, — а я после тебя.
— Ну хорошо! — Земфира шагнула вперед и потянула один из костюмов за рукав. — Этот!
Наш выбор пал на костюм цвета кофе с молоком.
Я внутренне торжествовал, что и сам смог выделить среди хорошего лучшее. Но особенно радовало, что наши оценки совпадали.
— И я его приметила! — живо воскликнула Рая. В голосе ее улавливалась досада.
— Ну, раз мнения совпали, остается только отсчитать соответствующую сумму! — решительно выпалил я и приступил к делу, внутренне содрогаясь при шелесте каждой сотенной бумажки и почти физически ощущая, как скудеет при этом моя мошна.
Потом просто ходили по улицам. Глянули на часы — в нашем распоряжении около часа. Опять встретили своих. По их виду не скажешь, что следовало бы поторапливаться.
— Чего так безмятежно прохлаждаетесь? — поинтересовался Танчи.
— А куда спешить-то? До отправления поезда целых два часа, — беззаботно ответил кто-то из ребят.
— Откуда два? Ведь сказано — ровно в четыре быть на месте…
— Это для острастки, чтобы никто не опоздал. У начальника станции уточняли: не раньше пяти зеленый свет дадут.
Повстречались и другие группы. О времени отъезда все повторяли одно и то же — слово в слово. Мы слегка растерялись: кому же верить? Одним действительно требовались покупки, других просто тянуло поболтаться в магазинах. Рая была непреклонна: если велено на вокзал в четыре, так тому и быть. Мы засуетились и… заблудились. Когда добрались до вокзала (а было еще только двадцать минут пятого), увы, нашего поезда и след простыл. Метнулись к дежурному по станции.
— Ваш поезд ушел пятнадцать минут назад, — был ответ.
— Как же так?
— Об этом следовало подумать раньше.
Требовательно звонил телефон. Дежурный снял трубку, ответил и только тогда поднял глаза:
— Ждете чего-то?
Что могли мы ответить? В такой ситуации оказались впервые; ожидать дельного совета от своих не приходилось. Дежурный — человек бывалый, ротозеев таких видит не в первый и, вероятно, не в последний раз. Как же не воззвать к его опыту?
— Ничем помочь не могу, идите к начальнику!
Разве трудно было сказать это раньше? Ведь поезд с каждой минутой удалялся все дальше. Чем дальше от нас, тем ближе и ближе к родным местам — кольнула мысль. А дежурному — хоть бы хны — бездушен, как кусок рельса!
Пришлось здорово попотеть в поисках начальника вокзала. В кабинете его не было, зато в приемной — добрый десяток товарищей по несчастью. Когда секретарша и нас увидела, то сама ринулась на поиски. К ее возвращению в отставшем полку еще прибыло — всего набралось нас человек сорок.
Она примчалась, запыхавшись:
— Что же это, батюшки, неужели все отставшие? Начальник идет. Ждите.
Ждали недолго. Он всех зазвал в кабинет. Принялся изучать расписание. Потом названивал разным абонентам. О характере ответов можно было угадывать по выражению его лица. И довольно долго мы не могли прочесть ничего обнадеживающего. Вот наконец лицо начальника засветилось, но мгновение — и опять оно сумрачно. Если со стороны понаблюдать за нашими лицами, наверное, можно было заметить, как чутко мы реагировали на любые изменения в силе звучания, в тембре его голоса.
Наконец-то облегченно вздохнули: кого-то он благодарит. Положив трубку, повернулся к нам:
— Скажите, как бороться с вами? На языке мозоли уже — долбили, то бишь объявляли по радио, чтобы каждый в четыре часа был как штык в вагоне!
Если он даже поносил бы нас на чем свет стоит, мы и тогда не возразили бы ни единым словом. То была бы заслуженная кара.
— Через два часа проходит скорый. Сядете в него. Только разделитесь на пять групп — всем в одном вагоне не разместиться. Теперь-то, надеюсь, не опаздаете, а?
Мы оживились, задвигались, даже раздались смешки.
— Догоните своих в Орске. Я позвоню, вас там подождут…