— Кукуруза не поспела еще?
— Переспела даже.
— Правда?
— Мы с Бади поклялись, что справимся с ней до твоего приезда. Вчера обломали, но засыпать в хранилище не успели.
— Да и рано еще.
— Почему же?
— Надо перебрать. Да и подсушить тоже.
Большую часть огорода всегда занимала кукуруза. И еще картофель. Между ними умудряемся сажать фасоль И тыкву. В урожайные годы наше зернохранилище переполнено через край. А что туда не умещается, ссыпаем в большой деревянный ларь. Стебли связываем в снопы, составляя в суслоны на огороде. Вряд ли это потребуется нынче: если продадим Чернушку, освободимся от овцы и козы, к чему такие запасы?..
А куда вот деть Хуыбырша? Это верный друг горестных дней наших, как же бросить его на произвол судьбы теперь?
Бади дома не оказалось. Всю жизнь наш дом никогда не запирался, а сейчас на всех дверях замки. Дунетхан нащупала под нижней ступенькой крыльца ключи.
Что гонец с доброй вестью о нашем приезде оказался расторопным, мы поняли по тому, что Бади явилась незамедлительно. Будто споткнувшись, бросилась в мои объятия. Но вместо приветствия ласково упрекнула:
— Почему долго не возвращался?
— Неужели долго?
— А ты думал? Знал бы, как я ждала!
Я принялся распаковывать багаж.
— Бади, ты что любишь больше — конфеты или печенье?
Научилась быть скромницей — молчит, застеснявшись.
— Если разучилась говорить, вот тебе и конфеты, и печенье.
Обеим сестрам я привез по одинаковому отрезу на платье.
— И знаете, где купил? В Оренбурге.
— О! — воскликнула Бади. — И далеко этот Оренбург?
— Так-то вы изучаете географию? Очень далеко. А где Урал, знаешь?
— Да…
— Так вот — он рядом.
XVI
Невозможно было не отправиться в горы. Без поддержки Алмахшита я не в состоянии принять столько решений, сколько свалилось на мою голову. Да и просто не имел права принимать их без него, самого близкого нам человека.
Вся многочисленная семья оказалась на месте, кроме самого Алмахшита. Когда я увидел здесь и Нана, почувствовал что-то вроде ревности. Словно она, охладев сердцем, изменила нашей семье.
— Смелей, не стой у порога, как незваный гость! — с мягкой улыбкой сказала она.
Я приблизился к ее постели, бережно взял протянутую ладошку.
— Слава тебе Господи, что вернулся живым и невредимым. А как девочки?
— В здравии.
Она так подробно, в деталях, расспрашивала о моей поездке, что я диву давался. Что только ее не интересовало: живут ли там осетины, какова степная земля, что может на ней уродиться? И больше всего изумилась, узнав, что там не было гор.
— Как хорошо, что у Дунетхан все вышло без сучка и задоринки… Вот как Бади одна будет жить, ума не приложу… С минуты на минуту и Гаги должен появиться.
На веранде скрипнули половицы.
— Кажется, он…
В двери показался Алмахшит.
— О! Какой у нас гость!
Я поспешил навстречу. Обменялись крепкими рукопожатиями.
— Давай рассказывай, выкладывай новости. Ну как — покорил целину? Все залежи перепахал?
— Знал бы, какое раздолье там, сколько плодородной земли!
— И до сих пор ни у кого руки не доходили до нее?
— Веками степь лежала нераспаханная.
Когда перешли к делам собственным, разговор сбился.
— Бади говорит, что не побоится и одной оставаться, — сказал я.
— У-у-ух! — глубоко выдохнул Алмахшит. — Нет, нельзя допустить, чтобы девчушка оставалась одна.
— Да и я так думаю.
— За такую девочку всегда беспокойства хватает, а тут одна… Как можно допустить такое!
— Хоть бы сюда перебралась, что ли, — вставила Нана. — Дом дяди не чужой для нее.
Но у Алмахшита семья — рота целая: четыре дочки и четыре сына. Да еще жена и мать его, Нана. Боюсь, не будет здесь Бади спокойнее. Ясно это и Алмахшиту, а то не прикинулся бы глухим в ответ на слова Нана.
— А чем худо было бы ей в интернате? — спросил Алмахшит таким тоном, словно и сам не верил, что там может быть хорошо. — Живут же там и такие, у кого есть мать… и отец… И Бади сможет…
— Это о каком интернате идет речь? — поинтересовался я.
— В Цуалы — рядышком. Вон под той горой, внизу. И к нам бы прибегала. Мы и присмотрели бы за ней…
В тот же вечер я вернулся домой, так и не договорившись ни о чем определенном. Да и трудно было решить без самой Бади. Когда я отправлялся в горы, об интернате и не заикались. Сам-то я подумывал о подобном варианте, но при этом имел в виду интернат в городе, чтобы мы трое были в одном месте. И потом один Бог знает, найдется ли там место для нее. А без желания самой Бади вообще ничего не предпримешь. Хотя меня она слушается, и больше того — готова по первому моему слову в огонь и воду, но я-то не могу самолично, не считаясь с ее желанием, решать ее судьбу. Сама из родного дома она не собирается уходить. Так смогу ли я выдворить ее насильно или хотя бы вынуждать к этому?