— Я что, похож на скомороха? Хлебом клянусь, так оно и есть.
— Но мне-то не пшеница нужна, а мука.
— Была бы пшеница, а мука будет. Да и готовая есть. Из Кабарды привезли две полные машины зерна. Одну я уже перемолол. Они явятся через неделю — успею и для них намолоть.
Просто не верилось, что все так ладно вышло. Я получил деньги, все еще не веря своему счастью.
— Спрячь, да поглубже, — подтолкнул меня Темиркан.
— Мельника бы… отблагодарить…
Темиркан пожал плечами, но посмотрел на меня, как мне показалось, уважительно. И крикнул мельнику:
— Мы в один миг, сейчас вернемся.
— Да сопутствует вам святой Уастырджи!
Возле магазина Темиркан остановил машину. Подойдя к дверям, мы прочли: «Учет». Вот тебе и на!
— Как же теперь быть? — Темиркан задумался.
Я растерялся. Нельзя же надуть мельника: ведь он отлично понял наш намек. Положим, обойдется он без бутылки, но как я потом себя буду чувствовать? И дома-то, черт возьми, ни капли этого добра.
— Не знаешь, ни у кого араки на продажу не найдется?
В ответ Темиркан заговорщицки улыбнулся, будто вспомнил что. Так оно и есть:
— Лет семь тому назад это произошло, — начал он рассказ. — Я пацаном был, прицепщиком в тракторной бригаде работал. И как-то у мужиков табак кончился. А ты знаешь, что это такое, когда у заядлых курильщиков кончается курево? Папиросочки-то магазинные тут не в счет — от них у трактористов такой кашель, что трактор трясется, плуг подпрыгивает… Последнюю рубаху отдать готовы за самосад «вырви глаз» нашего Дадочки. А тот его на керосин менял. Вот к нему меня и подослали. Он дал мне большой кисет с табачищем и десятилитровую посудину, наказав, чтобы вечером я приволок ее, наполненную керосином.
— Хорошо-хорошо! — и я ринулся в поле.
Как только меня не корили: и лишь за смертью меня только посылать, и долог-то я, как полярная ночь, и так далее и тому подобное. Но стоило им скрутить свои козьи ножки и затянуться, как мир преобразился в их глазах, жизнь похорошела, а я стал их избавителем. И у них вместе с дымом улетучилось из головы, что за табачок-то надо платить — отлить керосина. Беспамятство захлестнуло и меня. Только вечером, споткнувшись об эту пустую посудину, я вспомнил, почему она тут. Внутри у меня похолодело, в голове выкристаллизовалась мысль: и керосина без бригадира не достать, да если бы и достал, так не дотащить отсюда — ведь все уже уехали. У меня в одном месте была припрятана поллитровка с керосином. Я достал эту бутылку, прихватил посудину, пустую, конечно, и направился к лесу. Там наполнил большую посудину водой, а сверху залил керосином. Запах керосиновый есть — и концы в воду, сойдет!
Обрадовался этот Дадочка исполнительному мальчишке! А тому — подавай Бог ноги! И благодарности-то даже не дослушал. Но гроза разразилась в тот же вечер.
То не черная туча надвигалась на нашу улицу — это шел к нашему дому сам Дадочка. Увидев его, я незамедлительно исчез подальше от греха.
— Где твой щенок? — набросился он на мою мать.
Та окаменела.
— Где этот ублюдок, я тебя спрашиваю?
— На тебе же мужская шапка! Как позволяешь себе разговаривать с женщиной?! — возмутилась мать. — Скажи по-человечески, что случилось?
— Где твой сын, который работает прицепщиком?
— Дома.
— Позови его сюда немедленно!
Мать обыскала дом, долго звала меня, да куда там!
— Вот странно: только что был здесь и вдруг запропастился куда-то…
— Не выводок виноват, а волчица, ее и надо истребить! — потрясал он кулачищами над головой матери.
На его вопли сбежались соседи. Они и уняли громовержца. Вот с тех пор я обхожу его дом. Араку купить можно только в этом доме!
— Ничего себе предисловие! Сказал бы сразу…
— Ну как? Идешь к нему?
— Иду. Я же не взаймы прошу, а за наличные!
Взял четвертную бутыль и пошел к Дадочке. Из-за плетня рванулась собака ростом выше теленка.
Вышедший Дадочка утихомирил пса. Узнав, что мне нужно, попросил деньги вперед. Я без лишних слов вручил запрошенную сумму. Он дважды пересчитал их и осторожно опустил в бездонные галифе…
Когда вернулись на мельницу, отец с сыном уже завершили погрузку и готовились в путь. Мельник пригласил и их. Отец выпил стакан этого зелья, поблагодарил, и они, попрощавшись, укатили.
— Спасибо за уважение, всего вам доброго, — сказал довольный мельник, — Добрая арака…
— Ладно, нам пора. Спасибо и тебе, — Темиркан пожал его руку.
Я сделал то же самое.
— Счастливого пути. Не поминайте лихом!..