XVII
Пора и нам в путь-дорогу. Послезавтра начало занятий. Дунетхан давно была готова к отъезду, прямо невеста, одетая в фату, а жениха все нет и нет. В памяти всплыли слова песенки, которую частенько напевала Дзыцца. Когда-то, по преданью, одной девушке очень хотелось выйти замуж хоть за кого-нибудь. Тогда она и сложила эти стихи:
Вот так же и Дунетхан в ожидании начала учебного года. Завтра отправимся… Только я намерен скоро вернуться: если разрешат, слетаю сюда дня на два убрать кукурузу, связать в снопы, сложить их в суслоны.
— Итак, Дунетхан, завтра трогаем, да?
На ее лице засияла улыбка. Я отлично понимал ее состояние. Она ведь теперь студентка. Слов нет, не одно еще поле надо перейти, чтобы действительно стать по-настоящему студенткой. Но, как известно, время идет, а надежда его обгоняет. Окончит она техникум, делом каким-то овладеет, и жизнь подскажет, как быть дальше. Если упорен человек в достижении избранной цели, он обязательно добьется ее!
— Посмотрим для начала, где ты будешь жить, а то где же я тебя разыщу?
— Я и сама тебя найду. Разыскивать меня не придется.
В чем только она не заверяла меня: и еду-то готовить мне она будет, и выстирает, и выгладит все…
Первым делом мы подъехали к общежитию техникума. Ее кровать находилась в самой большой комнате. Застали там несколько девушек. Сначала Дунетхан одна вошла в комнату, чтобы проверить, все ли прибрано. Убедившись, что все в порядке, она пригласила меня войти. Я насчитал двенадцать кроватей. Девушки все молоденькие. Окружив Дунетхан, они засыпали ее вопросами. Повернувшись ко мне, она с нескрываемой гордостью сказала:
— Познакомьтесь, это мой старший брат!
Послушать, так можно предположить, что есть у нее еще и младший…
— Студент пединститута!
— Не забудь сказать, что щи я не лаптями хлебаю.
Девушки рассмеялись.
— Да ну! Не можешь без шуток!
— Слышите, девушки, сестренку мою не обижайте! Она среди вас самая маленькая.
Все повернулись к Дунетхан, словно желая убедиться, действительно ли она меньше всех ростом.
— И пусть не введет вас в заблуждение ее многозначительное имя: Дунетхан — хан мира.
— Оставь, пожалуйста, Казбек, свои шуточки! — взмолилась Дунетхан.
— Пока. Я пошел. Как я понимаю, в этой комнате не особенно распустишь язык…
Девушки запротестовали, прося побыть с ними, но мне нельзя было опаздывать в институт.
— Успею еще надоесть вам, — сказал я и не позволил им провожать меня.
На улицу вместе со мной вышла только Дунетхан.
— Ты сегодня же вернешься в село?
— Да, наверное. Или завтра утром, если разрешат.
— А назад когда, в город?
— Как приеду, сразу к тебе.
Студентов в институте было еще мало. Одни только первокурсники. Всюду радостное оживление. Замечательное все-таки дело — поработать всем вместе месячишко в колхозе. Изучишь друг друга, кто чего стоит, кто чем дышит.
Чудно, какими они кажутся юнцами, а моложе-то всего года на три. Однако в молодости разница и в один год кажется существенной.
Я уповал на душевную доброту декана. Одного опасался — не застать его в институте. Шел четвертый час дня. В это время в деканате остается обычно одна секретарша. Но на мое счастье, декан уйти не успел.
— Дня за два справишься? — искоса глянул на меня декан.
— За три.
— Лады! За то, что не жалел себя на целине, добавлю еще день!
Хоть и нечего мне было делать в нашем общежитии, ноги сами понесли туда. Комната наша пуста. Прошел по коридору, нажимая на двери, — все закрыто. Напоследок, скорее машинально, постучал и в комнату Земфиры, — к тому времени она перебралась в общежитие — потом вернулся к себе.
Плюхнулся на голую сетку койки и сразу почувствовал, как гудят ноги. Эх, заснуть бы сейчас! Вдруг хлопнула дверь, кажется, где-то рядом. Выглянул в коридор — Земфира! Я очень желал этой встречи, но не думал, что она произойдет в эту минуту.
— Приехала? — это все, что я смог из себя выдавить. Наверное, трудно придумать вопрос глупее этого — если она находится в коридоре, значит, приехала…
— Да.
— Из наших видела кого-нибудь?
— Еще нет.
Мысли мои перепутались, слова куда-то разбежались, и я стоял перед ней как столб, с мольбой в глазах: «Не уходи, погоди, я сейчас совладаю с собой, упорядочу мысли, найду слова, сделаю послушным пересохший вдруг язык и… Не уходи!»
Она не заметила этой мольбы… И направилась вниз. И вот всегда так — стоит мне оказаться наедине с Земфирой, на меня нападает столбняк. Язык словно парализует.