Глава 9
Только правду
Разжившись хлебом, сушёным мясом, питьевой водой и горстью монет со львом на гербе, четвёрка покинула Дерранд и отправилась дальше, по единственной дороге, >уходящей на запад от мёртвого селения. Позади забрезжил рассвет, оттеняя Чёрный лес, нависающий над дымящимися руинами и раскинувшейся во все стороны, покуда хватало глаз, пустошью с её редкими деревьями, искорёженными и скрученными, будто их ввинтили в эту каменистую землю.
- Жутко здесь, - поделился мнением Клозен, в очередной раз окидывая взглядом безрадостную картину в серо-бурых тонах. – Жутко, холодно и тихо… как в могиле.
- Я же просил, - скрипнул зубами Дик.
- Извини.
- Вам не кажется, что тут слишком уж безлюдно? – поинтересовался Ларс.
- Не скажу, что мне от этого плохо, - заметил Миллер.
- Да, но… Мы идём уже пять часов, а вокруг никаких признаков жизни. Разве поблизости от города не должно быть… хоть чего-то?
- Кто сказал, что мы поблизости от города? Не хочу тебя расстраивать, приятель, но все наши познания о местной географии мы получили от крысы, которая хотела нас убить. Этот Швацвальд может находиться где угодно, если вообще существует.
- Есть дорога, - присоединился к беседе Олег. – Она не может вести в никуда.
- Ты уверен? – покосился Жером на проглядывающие сквозь сухую придорожную траву выбеленные временем кости крупного животного.
- Уверен.
- Что ж, могу только позавидовать. На прошлой неделе я был уверен, что нет на свете зла большего, чем домовладелец, пришедший за квартплатой. Что самое мерзкое – это остывший кофе за два евро. А самое жуткое – кокс с детской присыпкой. Сегодняшнее утро я начал, вынимая чужую кость из своих кишок. И, знаешь, я мало в чём теперь уверен.
- Мне казалось, вы, французы, такие жизнерадостные, неунывающие, - усмехнулся Дик. – Выше нос. Сейчас тебя, по крайней мере, не пытаются убить. Жизнь налаживается. Вот дерьмо… - поднял он взгляд к красновато-серому затянутому тучами небу и стёр с лица упавшие капли.
Дождь, едва начавшись, уже через минуту превратился в настоящий ливень. Ветер хлестал путников холодными струями. Грунтовая дорога стремительно превращалась в русло ручья. Глина хлюпала и скользила под ногами. Мокрая и продрогшая до костей четвёрка понуро брела навстречу плотным серым стенам воды, соединившим неприветливую землю и ревниво соревнующееся с нею в неприветливости небо.
- Глядите! – спустя два часа пути, указал Дик в пелену дождя, из которой проступили неясные силуэты. – Что это?
- Похоже… Дом? – предположил Ларс осторожно, словно боясь спугнуть затеплившуюся надежду. – Да, чёрт подери. Это дом!
- Неужели дошли? – приложил Жером ребро ладони к бровям, всматриваясь вдаль.
- Определённо дошли, - кивнул Дик. – Только вот до чего? И не стоит ли пройти мимо?
- Да ты спятил, - усмехнулся Олег. – Я сейчас готов хоть к Сатане в компанию, лишь бы крыша над головой была.
- Поддерживаю! – радостно вскинул руку Ларс, голосуя «за», и поспешил вперёд.
Вблизи дом оказался существенно больше, чем можно было предположить по силуэту в дождевой дымке. Две его половины стояли под прямым углом, образуя в плане сверху букву «Г». Нога буквы была в два этажа высотой, а перекладина – все три, не считая чердака с крохотным окошком под коньком двускатной черепичной крыши, которую, как и на двухэтажной части, украшала большая кирпичная труба, испускающая ым.
- С вашего позволения, говорить буду я, - обернулся к спутникам Ларс, взявшись за массивное металлическое кольцо на не менее внушительной тесовой двери, и постучал.
Внутри послышались шаги. Они приблизились и затихли.
- Э-э… День добрый! - крикнул голландец, стараясь перекрыть шум дождя. – Мы – четверо усталых путников в поисках крова и горячей пищи! Нам нужно лишь обсохнуть и подкрепиться, чтобы продолжить путь! Не будете ли вы столь любезны, чтобы разделить с нами тепло вашего очага? За справедливую плату, разумеется!
- Ты перебарщиваешь с этим средневековым словоблудием, - пробурчал стоящий рядом Миллер. – Будь проще. Эй, хозяин! Открывай, пока мы тут жопы не отморозили! И собирай на стол! Нам не терпится облегчить свои кошельки!
- У тебя тоже вышло вполне в духе средневековья, - похвалил Ларс ораторский талант Дика.
- Но убедительнее, - ощерился тот, заслышав скрип поднимаемого засова.
Дверь приотворилась, и в образовавшейся щели появилась часть морщинистого лица с необычно большим для человека глазом, критически смотрящим на посетителей снизу вверх.