По мере продвижения, смрад, казавшийся нестерпимым в начале, усилился настолько, что идти дальше с открытым лицом стало невозможно.
- Дерьмо! – вскрикнул вдруг Клозен, шарахнувшись от покачивающегося возле стены предмета неопределённой формы, и плотнее зажал нос.
- Чего орёшь? – прогудел Миллер сквозь прижатую к лицу майку.
- Вы не видели?! – прогнусавил в ответ Клозен. – Там херня какая-то волосатая! И… и мёртвая! Вот срань!
- Вонь явно не от неё. Так что прибереги свою подвижную психику, ещё пригодится.
- Да пошёл ты!
- Тихо! – поднял руку идущий первым Олег. – Там, впереди, что-то есть.
- Плеск, - подал голос Ларс. – Ты тоже слышал?
- Да. Будьте начеку.
- Э-э… - заблеял Клозен, уже развернувшийся вполоборота. – Давайте вернёмся. Можно же поискать другой путь. Или… просто подождать. Может, нас найдут.
- Двигай вперёд, - скомандовал Миллер, подкрепив слова демонстрацией меча в могучей руке.
Каменная труба подземного хода, сделав поворот, соединилась с большим круглым помещением, напоминающим огромный колодец и слабо освещенным узким лучом красноватого света, падающим из отверстия высоко наверху. Смрад сделался настолько сильным, что почти материализовался, его без труда можно было пробовать на вкус.
- Господи боже, - Ларс отвернулся в сторону и скорчился, терзаемый желудочными спазмами.
- А-а-а-х… - донеслось из темноты.
- Назад, - попятился Олег, выставив перед собой факел.
- Как… сладко, - произнёс голос из мрака. – Как… чудесно.
- Кто ты?! – крикнул Миллер, на секунду отняв скомканную майку от лица.
Вода в «колодце» дрогнула и пошла волной в сторону отступающей четвёрки. Остановилась. Из тёмной покрытой слоем мусора и разлагающихся останков жидкости поднялось нечто большое и округлое. Чёрная пупырчатая кожа существа блестела под упавшем на неё лучом красного светила. Похожая на огромный сдувшийся мяч голова на длинной жилистой шее поднялась из воды и зависла в пяти метрах над ней, таращась на незваных гостей большими почти человеческими глазами с неестественно голубой радужкой.
- Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей… - затараторил Клозен, позабыв о нестерпимом смраде и не в силах отвести взгляд от чудовищного существа.
- Кто ты? – повторил Миллер чуть слышно.
- Я… - существо запнулось, словно пытаясь вспомнить. – Зови меня Катариной… Если тебе угодно, - произнёс глубокий низкий голос из широкого рта, казалось, рассекающего голову надвое. – А кто вы, крохотные создания? Что нужно вам в моей опочивальне?
Миллер растеряно глянул на Олега, испытывая явные затруднения с продолжением диалога.
- Мы – люди, - нашёлся тот.
- Люди? – голова дрогнула и с неожиданной для своих размеров скоростью приблизилась почти вплотную к визитёрам, чем едва не отправила Клозена в обморок. – О да, люди, - произнесло существо. – Я помню этот запах. Всё ещё помню. Ведь это вы построили сей чертог?
- Нет, его построили другие люди, но…
- Жаль, - искрящиеся синевой глаза приняли печальное выражение. – Он мне нравится. Но он мог бы быть попросторнее. Мне не слишком-то удобно, - произнесло существо с капризными нотками в голосе. – Вы должны всё исправить. Должны дать мне выход.
- Выход? О чём ты?
- Море… - вздохнуло существо, отвернувшись, будто смотрело на что-то незримое для остальных сквозь замшелый камень колодца. – Оно… Ах… Я позабыла… Позабыла…
- Что это за место? – осторожно попытался Олег привлечь к себе потерянное внимание Катарины. – Где мы сейчас?
- Как? Вы не знаете? – обернулось существо. – Вы в моей опочивальне.
- Да, само собой. Но всё остальное… Эта крепость… Где она находится? Какая страна? Э-э… Королевство?
Существо глядело на Олега округлившимися глазами без малейших надежд на взаимопонимание.
- Ош, - вклинился вдруг в разговор Ларс. – Ты знаешь, что это?
- Ош? - повторила Катарина. – Ош… Ну конечно же. Я припоминаю.
Лазурные глаза сузились, словно выражая радость от самого факта пробуждения памяти.
- Расскажи нам.
- Ох… Я не сильна в сказаниях. Мои собеседники давно истлели, мой язык с трудом подбирает слова. А Ош это… пристанище… для путников из тысяч миров.
- Путников? – переспросил Миллер. – Но мы никакие не путники. Уж я-то точно нет. О чём ты толкуешь?
Шея Катарины задрожала, из огромного рта полились звуки напоминающие извращённое подобие смеха.
- Все мы – путники, - произнесла она со вздохом.