- Это всего лишь мясо. Подними меч, - указала Санти на клинок Элайи. – Должен придтись впору.
Олег взялся за веретенообразную ребристую рукоять и без труда поднял массивное оружие одной рукой.
- Что ж, - повращал он меч, глядя на бегущие по клинку отблески, - в этом теле есть свои плюсы.
- И в этой душе, - добавила Санти.
- Что будем делать с Элайей и Солидусом? – поинтересовался Дик.
- Я очищу их, а вы поглотите, - ответил Олег. – Думаю, это должны сделать ты и Жером.
- Э нет! – замотал тот головой. – Все эти переходы на новую ступень развития не по мне. Я, с вашего позволения, останусь на своей, пусть невысокой, зато родной. Дозу нужно повышать постепенно.
- Хочешь оставаться балластом? – спросил Миллер.
- Не припомню, чтобы я до сих пор кого-то утруждал. Может ты перенапрягся меня оберегать?
- Уже забыл, как подставил всех в куполе? Трусливый ублюдок.
- Это совсем другое, - скрипнул зубами Жером. – Тебя не было в моей голове, ты этого не видел.
- Я видел такое, отчего ты обгадился бы, не успев заплакать.
- Оставь его, - положил руку на плечо Миллера Ларс. – Я поглощу душу.
- Уверен? – обернулся Дик. – Ты только недавно через такое прошёл… Одно дело секураторы, и совсем другое – это, - кивнул он на огонёк над разрубленным телом Солидуса.
- Я уверен, - улыбнулся Ларс, бросив взгляд на принцессу.
- Солидус и Элайя не столь сильны, как Варн, - произнесла Санти, разглядывая изуродованные останки стражей, - изменения будут менее значительны, но их не избежать.
- А что на счёт…? – обхватил Дик руками воображаемые полусферы возле своей груди, кивнув на труп Элайи.
- Пол не имеет значения, - улыбнулась принцесса.
- Слава богу.
- Но прежде, чем вы приступите, - продолжила Санти, - я хочу свою плату.
Глава 33. Великая душа.
Раздавленная голова Уртуса всё ещё сочилась кровью из-под водружённой короны. Пропитавшиеся одежды прилипли к костлявой старческой груди, узловатые пальцы застыли, вцепившись в пустоту, раскрытый в безмолвном крике рот чернел гнилыми зубами.
- Он не похож на хозяина великой души, - приблизился к мертвецу Олег.
- Нет, - покачала головой Санти, - ни капли не похож.
- Но почему?
- Величие скверно сочетается со старостью и телесной немощью.
- Из-за чего он состарился, если его душа так сильна?
- Ты знаешь.
- Печать Отречения? – произнёс Олег, словно не своим языком.
- Печать Отречения, - тронула принцесса прядь окровавленных седых волос. – Все эти века отец ждал милости богов, верил, что они снизойдут до него и примут. Он берёг свою душу для них. О, - поднесла она пальцы к золотистому огню, - такой дар, и такое пренебрежение. Должно быть, это невыносимо. Как думаешь?
- Мне тяжело судить. А что стало бы с Уртусом, услышь боги его мольбы?
- Тьма забрала бы его, преобразив.
- Как меня? – неуверенно спросил Олег.
- О нет! - засмеялась принцесса, и от этого смеха, многократно отражённого голыми каменными стенами, мороз пробежал по позвоночнику. – В тебе Тьмы не боле, чем света в ночи, а то, что сотворила с тобой душа Варна – лёгкие штрихи в сравнение с Её творениями.
- И всё это лишь для того, чтобы беспрепятственно поглощать души?
- В сущности – да, – кивнула принцесса. – Каждый апостол, что бы они там ни говорили, стремиться к одному – стать равным богам.
- И кому-нибудь это удавалось?
- Боги наделяют силой отнюдь не для того, чтобы она обратилась против них. Апостолы – жнецы душ, но они собирают чужой урожай, который, рано или поздно, придётся отдать хозяину.
- Если это известно тебе, должно быть известно и прочим. Почему же они столь охотно ввергают себя во Тьму?
- А почему игрок ставит всё на кон? Тьма умеет выбирать себе слуг, но возвышает лишь самых алчных, самых бескомпромиссных, тех, кто рвётся к цели, давя на своём пути всех - как врагов, так и союзников. Отец был другим, хотя и отрицал это, обманывая самого себя. Но Тьму не обмануть, она видела в нём угрозу.
- Почему?
- Спроси у него, - указала Санти на душу. – Быть может, он расскажет тебе.
Олег, стараясь не наступать в собравшиеся у подножия трона кровавые лужи, поднялся по его ступеням и протянул руки к огню.
- Будь стоек, - прошептала принцесса. - Отец способен не только сокрушать, но и убеждать.
- Буду, - набрал Олег полную грудь воздуха и сомкнул пальцы вокруг души.