— Мне казалось — он должен быть тяжелее, — вытянул Олег руку с мечом вперёд.
— Похоже, ты ему нравишься. Испытай, — кивнула принцесса на тушу зверя.
Вращая внушительных размеров меч, словно лёгкую рапиру, Олег подошёл к трупу и замахнулся. Ощущения подсказывали, что клинок нанесёт глубокий порез, как максимум. Но стоило Вольнодумцу перейти на нисходящую траекторию, как его вес моментально возрос, да так, что Олегу пришлось подключить вторую руку, чтобы сохранить контроль над стремительно падающим оружием. Клинок вошёл в обгоревшую плоть, словно секира, а вышел — снова лёгкой рапирой, стоило только потянуть на себя. Перед таким пасовал даже титанический опыт капитана Варна. Это были совершенно новые ощущения, ломающие не только известные техники фехтования, но и представления о законах физики.
— Невероятно! — резким взмахом смахнул Олег кровь с клинка, и на сей раз меч не изменил своего веса. — Что это, магия?
— Скорее, характер, — ответила Санти. — Но предупреждаю, он не так прост. Постарайся его не разочаровывать.
— Считаю, мы отлично сработаемся.
Олег снял с пояса ножны со скьявоной и прикрепил на их место Вольнодумца.
— Прошу прощения, — вышел из темноты Мордекай, поднимая руку, словно школяр. — Я верно понял, что душа существа заключена в этот предмет, то есть, физически в нём находится?
— Именно, — подтвердила принцесса.
— Как такое возможно? Не сочтите за дерзость, но ведь ни одна неживая оболочка не в состоянии долгое время оставаться вместилищем души. Мне известно о множестве попыток, но все они обернулись полным крахом. Вспомнить хотя бы самый известный пример — доставку души Иеремии в Ничью крипту. Их первая подвода распалась на части, не проехав и десятка миль, хоть и была выкована из лучшей стали. Энергия души разрушительна для неживой материи, она хаотично меняет природу всех известных науке материалов, может даже наделять их токсичными и взрывчатыми свойствами. Поэтому, если история о душе в мече правдива... О-хо-хо, — картинно отстранился Томас от висящего на боку Олега Вольнодумца. — Я бы держался от него подальше.
— Склонен согласиться с озвученными выводами, — обозначил свою точку зрения Ларс. — Синергетика такого оружия вызывает большие опасения.
— Стоп-стоп, — поднял руки Миллер. — Давайте попроще. У нас тут что, миниатюрный Чернобыль?
— Возможно, — согласился голландец. — С другой стороны, меч оставался стабилен веками. Быть может, процессы в его структурах обрели цикличность. Но насколько опасен каждый из циклов — загадка. Нет никакой гарантии, что прямо сейчас он не излучает смертельные дозы радиации, например.
— Вы закончили? — поинтересовалась принцесса, терпеливо выслушав научный диспут. — Признаюсь, я мало что поняла из ваших многословных речей, но это и не важно. Клинок Вольнодумца не отлит из бронзы, не выкован из стали, не выточен из кости, он выращен. Это живой кристалл. Взгляни внимательнее, — обратилась она к Олегу.
Тот вынул палаш из ножен и поднёс к сияющей сфере. Только теперь Олег заметил, что багряные отливы на кажущейся гладкой поверхности медленно струятся от острия к обуху, а то, что представлялось холодной сталью, слабо искрится, переливаясь мельчайшими гранями подвижной кристаллической структуры.
— Удивительно, — восхищённо прошептал пристроившийся рядом Мордекай. — Он словно дышит.
— Кремниевая форма жизни? — подключился к изучению артефакта Ларс.
— Похоже. Я сталкивался с описаниями подобного, но в тех манускриптах речь шла о высших сущностях Великой Пустоты. А чтобы узреть сие вживую... О, как же хочется оказаться сейчас в моей лаборатории и всесторонне изучить этот феноменальный экземпляр. Кто его вырастил? — обратился Томас к принцессе.
— Это случилось задолго до моего рождения, — ответила Санти. — В памяти предков нет ничего конкретного. Неизвестно, кто был первым хозяином Вольнодумца, даже сам он этого не помнит.
— Постой, — насилу оторвал Олег взгляд от клинка. — Так твои слова, о том, что меч может рассказать историю — не фигура речи? Он говорит?
— Не совсем. Время от времени он может показывать образы из прошлого. Наверное, из прошлого. В большинстве своём они нечётки, туманны, но иногда видения обретают ясность и складываются в чуть более целостную картину. Впрочем, так бывает не со всеми. Мой отец вовсе не ощущал этой связи с Вольнодумцем, потому и отдал его мне без сожалений. А дед ощущал острее, чем я. Иногда он разговаривал с мечом, и со стороны казалось — у них полноценный диалог. Быть может, я заблуждаюсь, и это лишь мои детские фантазии. Не знаю, общается ли он с хозяином осмысленно, или насланные им видения спонтанны, но на его чувства я полагалась всегда.