И мы идем в абсолютной молчании, пряча голову в воротниках курток. Масляные капли стекают за шею, шум вентиляционых отсеков перекрывает барабанный дождь. Минуя бывший запасной модуль «Новы», я оборачиваюсь, окидывая мимолетным взглядом блестящие стенки барьерного купола. Они светятся зеленым, а за их пределами все так же темно и пусто.
Квирин – очень маленькая планетка. Она холодная, мрачная и почти не пригодна для жизни. На ней умещается всего три города – вернее, то, что мы теперь зовем «городами»: жалкие остатки разорванного на три части космического корабля, который должен был унести очередную горстку людей с умирающей Земли. Их было не больше тысячи, когда «Нову» разорвало на три части при входе в недружелюбную атмосферу Квирина и разбросало по трем кратерам на планете. Кажется, мы вообще собирались куда-то дальше, за пределы известных нам систем, но, увы, что-то пошло не так. Неудивительно, правда? Мы же люди, в конце концов.
Так вот, получается, человеческих городов на Квирине всего три. Я живу в самом крупном из них, Майроне, и другие плохо знаю – впрочем, как и все остальные. Из Карэя наша семья переехала, когда я был совсем маленьким, а Демир нам в Академии расписывают таким мрачным местом, что особого интереса он не вызывает.
– Велиус, не отставай! – бросает через плечо Джервис. Я оборачиваюсь к мелкому наглецу и вижу, что он остановился у перекрестка. По сути, ему бы как раз свернуть направо да топать к себе, но Кордас, похоже, другого мнения.
– Эй, заморыш! Мы идем к канцлеру Мэйтланду, топай быстрее!
Зачем Кордасу тащить к отцу еще и Евандера, я понятия не имею. И, честно говоря, задавать вопросы больше не намерен, раз этот скрытный старик так и не ответил мне ни на один из них.
– На кой черт я вам сдался? – рявкает Велиус. – Гребите вместе с этим отморозком, разбирайтесь с его проблемами – я-то вам на что?
Кордас хмурится и, плотнее кутаясь в свой длинный плащ, только фыркает.
– Меньше знаешь – крепче спишь, – отрезает он и снова отворачивается от нас, как будто точно уверен, что мы за ним последуем.
– Я иду домой!
– Ты идешь с нами! Доктору Евандеру не понравится, что его сын нарушил свое обещание!
Обещание?
Велиус скрипит зубами и раздраженно сплевывает себе под ноги, а потом, как ни странно, идет за стариком.
Джервису все это не кажется таким уж удивительным, насколько я могу понять, раз он тоже не задается вопросами и продолжает слушать старика. Поразительное явление, учитывая всю подозрительность Джера.
– Пошли, – кивает он. Я закатываю глаза уже в сотый клятый раз, только меня снова игнорируют. Мы шагаем еще несколько футов, прежде чем я поворачиваюсь к приятелю.
– Что все это значит, черт возьми?
Джервис косится в мою сторону, не спеша отвечать. А потом оборачивается к идущему позади Велиусу, как будто боится, что тот услышит от нас что-то тайное.
– А ты как думаешь, дурья башка? – спрашивает Джер, понижая голос почти до ультразвука. Я так удивлен, что даже притормаживаю и вскидываю брови.
– А чего ты на меня злишься? – рявкаю я.
– Пораскинь мозгами, идиот! – шипит Джервис. – Ты только что взорвался калиго прямо посреди кратера! На глазах Энди и остальных, которые мигом побегут сдавать тебя калигусам!
Чего?!
От неожиданности мне даже жарче становится.
– Я?! Я не калигус, квиритова морда, это вообще чепуха какая-то!
– А как ты объяснишь все это представление? – взъедается Джервис. – Шутка? Сомневаюсь, что это тебя так от воздуха за барьером скрутило, а у Энди и его идиотов ума не хватит такой фокус провернуть!
Он замедляет шаг, чтобы отстать от Кордаса и, пригибаясь ко мне, шепчет:
– Ты бы видел себя, Рэй. На тебе лица не было. В глазах чернота, руки посинели, по лицу вены пошли, как будто ты умирал. Я в самом деле думал, что ты ноги протянешь. Неудивительно, что все переполошились.
Я открываю рот, чтобы тут же ответить на весь этот бред, но что-то меня останавливает. Смотрю на Джервиса и вижу, что он говорит серьезно, даже боится, и мне становится совсем не смешно.
Я перевожу взгляд на свои руки, которые совсем недавно были покрыты толстой сеткой вздутых черных вен (я видел, да, видел, и хватит отрицать!), и невольно сглатываю.
Взрываются черным дымом только калигусы. Те, в чьих жилах течет мутированная кровь. Больные, зараженные – мутанты, если хотите. Они творят невероятные, страшные вещи и выглядят так круто, что каждый мальчишка мечтает оказаться на их месте и стать блюстителем порядка при Первом Канцлере, но, давайте начистоту.