– Вы, трое, сидите здесь тихо. Рэймонд, ясно?
И он скрывается в соседней с комнатой кладовой, там, где мы обычно храним заготовки и некоторую еду. Через несколько мгновений оттуда раздается писк электродвери в полу.
Яснее некуда, господин канцлер!
Я знаю, что под кладовой у нас не погреб, а какая-то лаборатория, куда все время заглядывает доктор Евандер. Раньше мне хотелось знать, что они с отцом там прячут, но дверь всегда закрыта наглухо, а ключ отец прячет где-то в своем кабинете. Не то, чтобы я не пытался его найти или вскрыть тайник каким-то другим способом. Отец даже ловил меня за этим делом несколько раз, и мне по-крупному доставалось, но потом он всегда добавлял, что когда-то придет время, и он сам мне расскажет, что там и почему об этом нельзя говорить.
Интересно, сейчас это время пришло?
Я не свожу глаз со стены напротив себя и несколько раз открываю и закрываю рот, боясь спросить.
– Джервис, думаешь, я правда калигус? Может я просто сошел с ума?
Джервис, который все это время подпирал стену, словно не знал, оставаться ему здесь или уходить к себе домой, и есть ли причина, по которой его еще не прогнали, теперь отводит глаза. Вместо него высказать свое веское мнение решает мелкий придурок.
– Ты и так был двинутым, Мэйтланд, ничего не изменилось.
Я бросаю на Велиуса косой взгляд и молчу. Сейчас мне хочется услышать Джервиса, а не препираться с этим идиотом до крови из носа. И, признаться, сил на споры у меня тоже нет.
– Джер?
– Я не знаю, Рэй.
Я хмурюсь. Приятель смотрит на меня широко распахнутыми глазами.
– Бред какой-то! – выплевываю я и встаю со стула, сжимая-разжимая пальцы рук. Происходящее меня совершенно не устраивает, и я намереваюсь узнать, что вокруг творится, прямо сейчас. Велиус, лениво болтая перевешенной через ручку кресла ногой, тянет:
– Тебе сказали сидеть на месте.
Я закатываю глаза:
– А тебе сказали валить домой и не путаться под ногами.
– Не-а, – усмехается он. – Мне сказали приглядывать за тобой, чтобы ты не натворил глупостей.
Что? Что это за бред?
– Ты себя с Джервисом перепутал, – я даже забываю выругаться на него, скрещиваю на груди руки и фыркаю. Этот придурок и бровью не ведет. – И кто еще за кем присматривал, сопляк.
Велиус, может, и не в курсе, но это мне поручили возиться с ним, как только ему исполнилось шесть.
В дверь стучат несколько раз, резко и прерывисто. Джервис дергается, я тоже подскакиваю на месте. Отец выходит из кладовой и идет открыть новому гостю. Я уже жду чего угодно и кого угодно за дверью, но там стоит лишь Грегориус.
Он ищет глазами своего сына, хмурится и, кивая отцу, проходит к нам.
– Я, кажется, просил тебя быть аккуратным и никуда не соваться, – говорит он Велиусу, отчего тот закатывает глаза. – Ну, и что ты натворил теперь?
Велиус фыркает, складывая на груди руки, и неожиданно косится в мою сторону.
– А причем тут я? Это ты просил за Мэйтландом проследить – я проследил. Теперь с него и спрашивайте.
Чего? Я открываю рот, чтобы задать очевидный вопрос, но меня – нет, вы только подумайте! – снова затыкают.
– Не сейчас, Рэй. Грег, надо его проверить, пока время не вышло.
Грегориус кивает отцу, тот смотрит на меня, затем на появившегося Кордаса. Я ничерта не понимаю и только кручу головой в разные стороны, а они хмурятся с самыми серьезными лицами.
– Рэймонд, рот на замок и пошли за мной. Джервис, ты – за старшего.
Джер коротко кивает, но вид у него такой, что он, конечно же, тоже ничего не понимает. Отец подталкивает меня к кладовой, а я не могу взять в толк, зачем, все-таки, сюда пришел врачеватель и что, собственно, им всем от меня надо. Но задавать вопросы сегодня мне не позволяют, так что я молча топаю мимо Джервиса и Велиуса, подталкиваемый в спину отцом.
Он ведет меня в лабораторию.
От осознания этого факта я торможу прямо перед дверью в полу – открытой дверью в полу кладовой, квадратной с дисплеем для электронного ключа.
– Ну! – рявкает отец.
– Что, вот так просто? Шесть лет от меня скрывал, что в этой лаборатории, а теперь – проходи, пожалуйста? – я оборачиваюсь к нему, даже бровь выгибаю, чтобы он понял, как я удивлен.
– На твой сарказм времени нет.
Он буквально заталкивает меня внутрь, так что я неуклюже сваливаюсь вниз по узкой лестнице на все восемь ступенек. И на заднице у меня теперь будет восемь синяков.