– Что это?
Отец поворачивается ко мне, и лицо у него белое, понимаете, совсем белое, я такого раньше не видел. Так, вот теперь не до шуток, серьезно.
– Снимай свитер.
Я подчиняюсь машинально, ведь голос у отца трещит, как будто с металла тупым ножом соскребают ржавчину, и я буквально слышу в нем страх.
Стягиваю свитер через голову, откидываю на пол, поднимаю взгляд к отцу и Грегориусу. Они смотрят на мою грудь такими глазами, словно мне продырявили грудную клетку и все внутренности вываливаются наружу.
Я испуганно смотрю вниз.
Не знаю, чего я жду: что увижу свои легкие у себя в руках или что на животе у меня будут написаны ответы на все вопросы – но там ничего нет. Только моя голая грудь с выпирающими ключицами, достаточно худая для парня моего возраста, но, эй, я все еще расту.
Отец и Грегориус продолжают на меня пялиться.
– Всего лишь четвертая стадия, мы ничего не увидим, – тянет Евандер.
– Не увидим что? – вставляю я.
– Да, но ты говорил, что после первого приступа... – вторит ему отец.
– Эй!
– Прошло уже сорок минут, достаточно, чтобы даже остаточные следы сошли.
– Какие следы? – восклицаю я. – Что не так?!
Они не отвечают – кто бы мог подумать! Я перевожу взгляд с одного на другого и чувствую себя еще более глупо, чем раньше.
– Пошли, – решительно заявляет отец, поворачивается к ДНК-счетчику и вынимает из него ампулу с моей кровью. Грегориус поднимает с пола одежду, подает мне.
– Никуда я не пойду! – машинально заявляю я, натягивая свитер обратно. – Не пойду, пока не объясните, какого черта происходит!
Они не обращают на меня внимания. Переговариваются друг с другом короткими фразами, от которых голова моя пухнет еще больше и хочется взорваться, честное слово!
– Калигусы осматривают склад Вима, может, сюда прийти и не додумаются, – говорит Грегориус.
– Зачем им сюда приходить?!
Отец прячет ампулу во внутреннем кармане пиджака.
– В любом случае, надо увести его подальше. Лучше перестраховаться.
– Куда?
– Я договорился с Викторией.
Грегориус смотрит на отца, отец – на меня. Оба ждут.
– Никуда я не пойду, – отрезаю я. Скрещиваю на груди руки. – Никуда не пойду, пока не объясните.
Отец меняется в лице – который уже раз за это время? – и понятно, что сейчас с ним лучше не спорить, но, знаете, меня это достало до такой степени, что я готов разбить все в этой чертовой лаборатории!
– У нас нет времени...
– Да хоть так!
И тут дверь в потолке открывается, и вниз свешивается голова Велиуса. Вид у него испуганный.
– Пап, сюда направляются калигусы. Пятеро.
Я глотаю возмущение и замираю. Грегориус перехватывает взгляд отца, тот косится на меня. Я смотрю на него, потом на Велиуса и снова на него. Не знаю, что сказать, все явно в замешательстве. Мозг упорно проталкивает мне в сознание мысль, что отец именно об этом и говорил, но я не слушал.
Потому что я вообще не понимаю, что творится вокруг меня.
– Наверх, быстро, – бросает отец. На этот раз я слушаюсь без вопросов.
Велиус отходит в сторону, мы выбираемся из лаборатории. Дверь за Грегориусом наглухо закрывается, я слышу щелчок электронного замка.
– Откуда ты знаешь, что к нам послали? – спрашиваю я у мелкого. Тот кивает в сторону Джервиса.
– Я подключился к каналу связи охраны, пока вы были внизу, – говорит приятель.
Он сидит на полу в комнате, держит на коленях клавиатуру и пялится в один из настенных экранов. По нему быстро-быстро бегут какие-то символы. Я наблюдал такое и раньше – видимо, Джервис взломал охранную систему через наш компьютер.
Мы замираем рядом с ним. Он пускает на второй экран изображение с камер слежения.
– Простите, сэр, – произносит Джервис. В его голосе – и стыд, и решительность. – Как видите, это было необходимо.
– Да, верно, – кивает отец.
На экране – наш сектор, начало улицы. Мутное от дождя изображение передает пять фигур в белом.
– Мы не успеем уйти, – выдыхает Грегориус.
Отец сжимает руки в кулаки, я вижу это и – непроизвольно – тоже.
– Вы с Велиусом можете пойти черным ходом.
– Это не по плану, Пилат.
– Знаю.
Я задерживаю дыхание, боясь, что у меня сейчас кровь носом пойдет от напряжения. Джервис вскакивает на ноги. Вид у него растерянный и испуганный, а лицо синее от бликов с экранов. Как и мое, должно быть.
– Джервис, возьми Рэя и идите в дом Гэйя.
– Хорошо, сэр.
Почему он соглашается?
– А ты как же? – спрашиваю я, и голос у меня совсем некстати ломается. Отец вздыхает, опускает ко мне взгляд, и на лице у него прямым текстом написано: «Не жди ничего хорошего, Рэй Мэйтланд».