Голова идет кругом, когда я сажусь, свешивая ноги на пол. Цинния смотрит на меня широко распахнутыми глазами, как будто впитывает каждую секунду своего немого наблюдения. Я окунаю голову в холод своих ладоней.
– Так ты будешь есть? – спрашивает она.
Может быть, в следующей жизни.
– Не сейчас, – отвечаю я. Голос глухо утопает в руках, я так и не поднимаю головы. Все меняет свои очертания, словно комнату окунули под воду, а та дрожит и плещется, заставляя все вокруг дрожать вместе с ней.
Я кожей чувствую тепло от тела Циннии, которая сидит очень близко ко мне. Она никогда не была так близко. Я знаю, что лицо у меня красное, как раскаленный корпус генератора. Хватит краснеть, идиот!
– Миссис Гэйя дома?
– Нет, – просто прекрасно. – Она еще в Академии, занятия же идут.
– А...
– А мои уже закончились. Мама попросила присмотреть за тобой, ты же заболел и не можешь посещать уроки.
Я не заболел. Я сошел с ума, просто никто не хочет говорить мне об этом.
– Так дома никого нет?
– Нет.
Прекрасно. По-моему, от нервов я сейчас грохнусь обратно в обморок. О чем мне с ней говорить? Мы никогда не оставались наедине, у нас ни разу не было диалога длиннее, чем дежурное «Привет-как-дела», когда она приходила с матерью к нам домой.
Давай начистоту, Мэйтланд. Как ты с ней будешь говорить, если рта раскрыть не можешь?
Я громко выдыхаю себе в руки.
– Тебе плохо? – Цинния тянется ко мне, осторожно касается пальцами моей коленки в грязной драной штанине. Я весь замираю, от кончиков волос до пяток становлюсь одним нервом. Клянусь, ногу сейчас сведет судорогой.
– Н-нет, все путем.
Просто у меня сердце застряло в горле, и я сейчас задохнусь, а в остальном все окей.
Цинния молчит, я тоже. Не знаю, что говорить. Очень хочется, чтобы ее сейчас здесь не было, я не хочу показаться ей идиотом большим, чем есть на самом деле. А сейчас мне ни слова не выговорить.
Нужно что-то сказать. Что угодно.
– Если ты не хочешь есть... – она нетерпеливо елозит по покрывалу и придвигается еще ближе. Мне кажется, я сейчас задохнусь от ее близости.
– Э...
– ...может, расскажешь, что вы вчера обсуждали с мамой?
Я с разбегу врезаюсь в тупик из ее вопроса. В голове и без того было глухо, только панические мысли бились о стенки черепа и друг друга, а теперь там просто пустошь.
– Что? – переспрашиваю я хриплым голосом. Откашливаюсь, мысленно ругая себя. – Что ты спросила?
Цинния распахивает глаза еще шире, хлопает ресницами – такие длинные! – и с готовностью повторяет:
– О чем вы говорили вчера вечером? Канцлер... – она запинается, отводит взгляд в сторону, словно стыдится, – его, правда, арестовали?
Я судорожно облизываю губы. Они сухие и потрескавшиеся, как будто вчера вовсе не я бегал под дождем полночи. А можно сменить тему для разговора? Под «что угодно» я подразумевал «что угодно, кроме ареста отца, вчерашних событий, моей болезни и...». И еще миллиона других тем.
Собеседник из меня так себе.
– Ну, это... – голос внезапно подскакивает на октаву. – Я не уверен, что это было...
Не уверен, что это был арест. После бессознательной ночи, в свете утра мне все произошедшее кажется каким-то идиотским приколом, и я не хочу болтать об этом направо-налево.
– Извини, – говорю я, резко поднимаясь с места, – мне нужно идти.
Цинния вспыхивает подобно ксеноновой лампочке.
– Тебе же нельзя выходить из дома! – восклицает она и тоже вскакивает. – Ты же заболел!
– Я хорошо себя чувствую, – в физическом плане. – Мне нужно кое-что проверить.
Она скрещивает на груди руки и хмурится, поджимая губы, почти как мать. Только вот куда более эмоционально.
– Тебе надо дождаться маму, она сказала, что приведет доктора Евандера!
Я шарю глазами по полу в поисках ботинок и нахожу один, левый, под кроватью. Достаю, натягиваю на ногу, стряхиваю засохший слой дождевой воды со штанины. Все делаю быстро, резко, будто меня торопят.
И все под пристальным вниманием Цинии. Она не сводит с меня напряженного взгляда.
– Куда ты собрался?
К себе домой.
– К Джервису, он должен быть у родителей.
– Он еще на занятиях!
– Значит, подожду его дома. Миссис Тиона готовит такое восхитительное рагу, пальчики оближешь!
Второй ботинок находится у окна. Каким образом меня забросили на кровать вчерашней ночью, интересно?