– Ты не любишь рагу, – сердито припечатывает Цинния. А ей откуда знать?
– Да никто не любит, – парирую я. Терпеть его не могу. – Его же готовят из тушеного соланума.
– Вот именно!
Я натягиваю второй ботинок, продираю пятерней волосы на макушке и кидаю Циннии виноватый взгляд. Она стоит посреди комнаты, перекрывая мне путь к выходу. И видок у нее точь-в-точь, как у матушки, разве что возмущеннее в разы. Даже волосы топорщатся.
– Мама сказала, что тебе нельзя покидать наш дом, – давит она. Да неужели?
– А еще она сказала, что я заболел. А я в порядке, видишь?
Всего на мгновение Цинния теряется. Открывает рот, чтобы ответить мне, и лишь сердито выдыхает.
– Мне очень нужно к Джервису, – повторяю я с нажимом. Не знаю, куда девалось мое заикание и дрожь в коленках, но сейчас думать об этом не буду. – Ну пожалуйста.
Она смотрит на меня пару секунд. Переводит взгляд мне за спину и кивает.
– Ты забыл свой коннектор.
Я удивленно оборачиваюсь и вижу его на раскладной полке над кроватью, где дрых. Хватаю, быстро заталкиваю себе в ухо и включаю. Тихий писк оповещает меня о том, что вчера под дождем он не умер.
– Спасибо, – говорю я Циннии. Робость возвращается и дает мне поддых, так что я почти сгибаюсь от неожиданности.
– Мама вернется через два часа, – говорит Цинния.
– Спасибо, – снова повторяю я. – У тебя не возникнет со мной проблем, честно.
А вот и неловкое молчание. Я чувствую, как горит кожа.
– Ну, в смысле, я имел в виду...
О, Боже, заткнись! Цинния усмехается кривоватой улыбкой, отчего мне вообще хочется ударить себя.
– Иди, – тянет она и отходит в сторону.
Красный с головы до ног, я вылетаю из комнаты, едва успевая проскочить через скользящую дверь. В спину летит возглас Циннии: «Потом ты мне все расскажешь!»
Да без проблем! Как только научусь произносить хотя бы твое имя, не заикаясь...
Я не решаюсь воспользоваться главным входом (я же не тупой) и иду к черному, которым вчера мы с Джервисом и пришли. От воспоминаний становится не по себе – я все еще считаю вчерашние события идиотским стечением обстоятельств, похожим больше на шутку. К тому же, все кажется таким размытым, особенно разговор с Викторией.
Когда я отключился? Что было потом?
Гоня прочь вязкие мысли о странных ощущениях прямо перед тем, как очнуться, я открываю дверь и осторожно выглядываю на улицу.
Ничего необычного. Не знаю, чего я ожидал.
Сегодня светло. Если такой дневной свет вообще можно считать нормальным. Громко, до рези в ушах, работает тепловой генератор в пристройке соседнего дома – должно быть, кухня. Где-то на окраине жилого сектора, за домами, слышен шум кипящей жизни. Голоса людей, разрываемые металлическим стуком работающих механизмов.
Все, как обычно. Человечество и машины.
Я аккуратно ступаю на высохшую узкую дорожку. На фоне абсолютно стерильных каменных плит мои ботинки выглядят безобразными пришельцами с планеты грязнуль. Наверное, весь я похож на выходца оттуда.
Супер, и вот таким меня наблюдала сама Цинния Гэйя!
Я яростно стряхиваю с одежды обсохшие капли, которые из черных, как обычно, превратились в серые, словно из них высосали жизнь. Не то, чтобы они были живыми, конечно...
Я осматриваюсь, не замечаю ничего подозрительного и спешу вдоль проулка ровно той дорогой, которой пришел вчера. Попутно в сознании мелькает мысль, что стоило бы простерилизовать одежду в доме Гэйя, чтобы, если вдруг попадусь кому-то, ненароком не выдать себя. Весь в засохшей дождевой грязи серым днем я не внушаю доверия. Но возвращаться (и снова краснеть!) уже не хочу.
Джервис прибил бы меня за такую неосторожность, но его здесь нет.
Я вспоминаю о нем уже после того, как миную тепловой канал и укрываюсь в тупике между крайним домом и границей жилой части города. Мимо проходят двое из технического сектора, и я судорожно вдыхаю носом сырой воздух непросохших металлических стен, пока они неспешно бредут вдоль простерилизованной после ночи улицы. Зеленые прожилки барьера светятся над крышами приземистых, похожих друг на друга зданий, он совсем близко – я могу пересечь пару дорожек и оказаться точно рядом с ним.
Но прямо сейчас мне нужно свернуть на восток, пройти мимо научного комплекса и попасть к своему дому. Почти в самом центре Майрона.
Черт возьми, о чем я думаю.
Голос Джервиса продирается в коннекторе, как провидение, абсолютно неожиданно и абсолютно вовремя.
– Ну и какими тропами ты пытаешься добраться до себя?