Отчего-то все тело вновь пробирает озноб.
Вероятность наличия гена – пятьдесят с чем-то там процентов. Значит ли это, что я...
Я прогоняю эту мысль, как заразу, и отворачиваюсь от пластиковой черной коробки. Это всего лишь какая-то машина, прибор, который мало что понимает. (Кроме полного и подробного анализа твоего ДНК с точностью до миллионных). Заткнись!
– Рэй, – тихо зовет Джервис. Я оборачиваюсь и вижу, что он уставился на экраны на стенах, которые вчера я принял за простые картинки. Там изображения облаков, темных и чем-то пугающих, как дымная завеса над нашей планетой, которая никогда не расходится и не пропускает больше, чем слабый тусклый свет днем.
Я подхожу к экранам вплотную и присматриваюсь. Знаете, что? Никакие это не облака.
Это калиго.
Разных форм, плотности, оттенков. Такие четкие изображения не получить с обычных камер, нужно специальное оборудование... Мне кажется, это снимки из лаборатории Карэя.
Откуда они здесь?
Я понимаю, что рассматриваю экраны с нездоровым вниманием, что вглядываюсь в облака черного дыма, как параноик. Они подписаны, почти все: дата, номер и инициалы.
29 сентября 2961 – И.Х.
9 июля 2966 – Т.Г.
27 марта 2994 – А.К.
29 ноября 3007 – Г.Е.
Не знаю, почему глаза цепляются за последнюю подпись. Память судорожно рыщет по всем темным углам, пытаясь выяснить, отчего мозг так чешется. Я тяну руку к экрану, хочу увеличить изображение: мне кажется, что в дыме можно различить силуэт. Это похоже на...
– Рэй, – снова шепчет Джервис, и я резко вздрагиваю и оборачиваюсь. – Посмотри. Тут...
Я подхожу к нему, стоящему у столов с подсветкой, и смотрю вниз. Это не стол, а экран, еще один, и на нем я вижу очередное облако. Оно такое черное, что клубов дыма почти не видно, и кажется живым. Я хмурюсь.
«7 мая 3015», – гласит подпись в правом нижнем углу. Инициалов нет, но я и без подсказки понимаю, чье имя должно стоять рядом со вчерашней датой. Внезапно все становится очевидным донельзя, и мне хочется выдохнуть.
Эти изображения – наглядные прогнозы развития калигусов, сделанные с помощью первичного анализа ДНК и специального оборудования, которое есть только в Карэе. Каждый новый калигус получает подобное, чтобы знать, на что он может рассчитывать и на что хватит его сил. Обычно все прогнозы слабые, облака на изображениях полупрозрачные, едва видные. Те, что висят здесь, – особенные. Сильные, очень сильные. Чем темнее твое облако, тем больше у тебя сил.
И самое черное принадлежит мне.
Chapter VI. Черные дыры, темные тучи
Изображение передо мной расплывается. Стягиваются-растягиваются края, клубы дыма блестят, как налет дождя черной ночью, перетекают из одного угла в другой, заполняют собой все пространство – вот-вот вырвутся из-под сдерживающей их пластиковой тюрьмы. Я моргаю, и наваждение мгновенно исчезает, оставив после себя легкое недоумение.
Легкое?
Недоумение?!
Легкое недоумение – это когда отец приводит в дом незнакомого пацана на два года младше и говорит, что ты должен за ним присматривать, пока взрослые заняты; когда в Академии вызывают к доске и внезапно оказывается, что домашнее задание было вовсе не вырастить в домашних условиях грантера, как передавал Энди Тибекис; когда тебя оставляют наедине с Мерсией Евандер, а ты не знаешь, о чем с ней говорить, потому что все равно будешь выглядеть дураком...
В общем, легкое недоумение – это явно не то, чем стоит описывать сейчас мое состояние.
Я хочу отвести взгляд от экрана, что завис прямо передо мной, но закрываю глаза и вижу это черное... нечто, оно отпечаталось на обратной стороне век и невозможно от него избавиться. Во рту пересохло, но я все равно машинально сглатываю, словно это поможет мне избавиться от напряжения. Или опустошения.
Не понимаю, что я чувствую. Что я должен чувствовать?
Джервис трогает меня за рукав, и я вздрагиваю, очнувшись от наваждения.
– Это просто... – голос хрипит и крошится, не выдерживая давления слов, они слишком тяжелые. Приятель понимающе кивает.
Это просто неправильно. Вот как это. Неправильно.
– Это не может быть правдой, – наконец, я справляюсь с собой, и моя озвученная мысль кажется обиженным ребенком. Обиженным и напуганным почти до обморока.
– Рэй...
– Да к черту, это неправда! – я вспыхиваю, отскакиваю от стола, будто обжегшись, и упираюсь лопатками в острые ступени крутой лестницы. Она сердито скрипит, задевая дверь в потолке, только мне нет до этого дела.