– Я калигус, – говорю я абсолютно спокойным голосом, не обращая внимания на замершую в углу стола Мерсию. Она все равно никому не скажет, уж поверьте.
Джервис молчит и смотрит на меня, будто может отгадать, что у меня внутри. Велиус крутится на своем стуле и безразлично фыркает.
– Это мы уже поняли, придурок.
– Сам придурок, – на автомате бросаю я. Вздыхаю для вида и говорю еще: – По-моему, я скоро умру.
Скрип ножек стула под Велиусом замирает, Джервис подается вперед, облокачиваясь локтями на стол. Я медленно, с чувством доедаю свое рагу, даже не морщась от противного липкого привкуса на языке, и отставляю в сторону тарелку. Между прочим, когда ты голоден, тебе и рагу из соланума будет в радость.
– Что ты сказал? – переспрашивает Джервис, и в глазах у него прыгает такое волнение, что я даже хмыкаю, кривя губы.
– Мне кажется, – повторяю я, – что я скоро умру. Потому что выгляжу, как сорокалетний калигус на грани. Ты, наверное, и сам видел.
У Джервиса краснеют уши, и я понимаю, что прав.
– Хочешь что-нибудь добавить, мелкий?
Велиус мгновенно вскидывается чуть ли не всем телом и соскальзывает со стула на самый его край, будто его штаны натерли маслом, и на месте ему не усидеть.
– Я? – изумленно спрашивает он, вытаращив глаза.
– Ты, – я киваю и сердито поджимаю губы. – Ты уж точно знаешь куда больше всех в этом доме, верно?
Блондин фыркает и отворачивается.
– А тебе, небось, обидно до слезок, что я в курсе всех твоих болячек.
Я смотрю на него исподлобья, смотрю, как он раскачивается из стороны в сторону, и ладони у меня сами собой сжимаются в кулаки. Велиус растягивает губы в гадкой ухмылке. Я вскакиваю.
– Рэй! – мгновенно реагирует Джервис. Я думаю о том, чтобы перепрыгнуть через стол и схватить мелкого сопляка за шиворот да как следует вытрясти из него все, но голос приятеля как-то остужает мой пыл.
– Сядь и не пугай Мерсию, пожалуйста, – говорит он.
Точно, Мерсия. Вжала голову в плечи и глядит на нас широко распахнутыми глазами, будто боится. Она всегда так выглядит, и, если вы спросите меня, то я считаю ее немножко не от мира сего. Хотя сейчас, может быть, она-то как раз самый адекватный подросток в этом сборище сумасшедших.
Я перевожу на нее взгляд и вздыхаю. Ладно, Джер прав. Не стоит устраивать драку с этим идиотом посреди кухни на глазах у его сестры. Это слишком... неправильно? Рядом с ней, молчаливой, я никогда не знаю, что правильно, а что нет.
Прямо как с Циннией, но это другой случай.
– Ладно, – я падаю обратно на стул, и он натужно скрипит под моим весом. Велиус довольно лыбится. Мне хочется швырнуть в него тарелкой.
– Когда ты уже поумнеешь, придурок?
Он смотрит на меня так, будто вот-вот плюнет мне в лицо.
– Поумнеешь – это что? Блюдо такое?
– Лапина кусок, – бросаю я.
– Идиот! – отзывается он.
– Вам самим это еще не надоело? – встревает Джервис. Его голос вязнет в душном воздухе кухни, пропитанном кислым запахом овощного рагу, и мы оба косимся на него, как на умалишенного, отвечая одновременно:
– Не-ет.
Велиус недоверчиво фыркает в мою сторону, но я понимаю, что согласен с ним. В этом разваливающемся мире сарказм – единственное, что осталось во мне неизменным, и разговоры с Велиусом яркое тому доказательство.
– Хорошо, – удивленно кивает Джервис после секундной паузы. Его брови уползают в кудрявые волосы и остаются там, даже когда он оборачивается к Мерсии. – Так это правда? Насчет Энди?
Девочка округляет глаза еще больше и усиленно кивает. Я недоуменно морщусь.
– Что правда?
Джервис поворачивается ко мне и вздыхает.
– Мерсия слышала, что Тибекис, Лукас и остальные болтали сегодня о вашем вчерашнем забеге. Правда, Энди всем говорит, что ты надышался вредными диоксидами за барьером и сошел с ума.
– Ну класс.
– Все же лучше, чем правда, – Джервис неуклюже пожимает плечами, и мне приходится проглотить свой ответ.
Вот уж верно. Лучше бы я просто сошел с ума, чем оказался калигусом.
– А чего он всем не скажет? – спрашивает Велиус. – Вы же вроде враги.
– Понятия не имею... – безразлично тяну я, но тут же выпрямляюсь и поджимаю губы. – Наверное, миссис Гэйя попросила его молчать. Или твой отец. Или мой.
– Твой отец в тюрьме, – услужливо напоминает блондин, ковыряя вилкой столешницу.
– Да неужели? – цежу я.
– Думаешь, взрослые вмешались? – хмурится Джервис. Я пожимаю плечами.