Велиус бурчит себе под нос что-то, что я не могу разобрать, но Мерсия толкает его в плечо и, оказывается, она тоже сердита. Да что с ними обоими? Как спелись!
Я гляжу на Джервиса и обиженно вжимаю голову в плечи. Мне все это не нравится, не нравится! Сперва взрослые скрывают от меня все на свете, теперь и лучший друг не хочет, чтобы узнал больше, чем мне позволили!
– Что с того, что я хочу понять, какая дрянь сидит во мне? – восклицаю я, пока мои руки живут собственной жизнью и дрожат, так что приходится сжимать пальцы в кулаки. – Я просто хочу знать, на что я способен! Джер, ты же должен понять, я...
– Рэй, – он вздыхает, как столетний старик, повидавший все на свете, и трет переносицу. Я буравлю его таким взглядом, что в его лбу вот-вот должна образоваться дыра. – Ты не хочешь подвергать никого ненужной опасности, я знаю...
– Черта с два! – срываюсь я. Джервис, похоже, удивляется, но мне наплевать на то, каким нервным я сейчас кажусь.
Мне так надоело сидеть и ничего не делать и смотреть в пустую стену! На улицах моего города творится хаос из-за того, в чем я не виноват, но к чему меня причисляют, и... Я устал, устал, что все лгут мне ради моего же блага, потому что они только отодвигают момент, когда все-все станет ясно и назад пути уже не будет. Правда, какой бы непривлекательной, жестокой, циничной она ни была, все равно одна, и она маячит у меня перед носом с того самого момента, как я... родился?
– Ты не понимаешь... – я дрожу всем телом, и голос у меня крошится всем под ноги во внезапно тихой комнате. – Ты не понимаешь, Джер. Это не тебя сожрет изнутри болезнь, о которой ты и не подозревал. Это не тебя скрутит и уничтожит твое же тело.
– И что? – вздыхает Джервис, прикрывая на миг глаза. От такого вопроса в лоб я даже замираю, прерывая поток своих тягучих, тяжелых мыслей. – И что, Рэй? – переспрашивает приятель. – Что с того, что в тебе живет чужеродная энергия? Все мы когда-то умрем. Что с того, что ты калигус? Все мы имеем недостатки, взгляни: у меня аллергия на машинное масло, Мерсия не может говорить, а Велиус вообще идиот.
– Эй!
– Может, это не равноправно, да. Но мы все такие, какие есть. И живем с этим.
Мы смотрим друг на друга, и я не знаю, что ответить. То, что говорит Джервис, обескураживает. Он прав и его слова имеют вес, и отчасти я согласен с ним. Но разве они помогут? Разве что-то сравнится с тем, что я испытываю?
– Как скажешь, – я киваю и отхожу, лишь бы только он перестал сверлить меня своими умными глазами и думать, что способен решить проблему, в которой не виноват.
В том, что происходит со мной, нет виноватых. Разве что взрослые могли бы не плести такую паутину заговоров вокруг меня, потому что в конечном итоге они сделали только хуже.
– Как скажешь, – повторяю я, грузно плюхаясь обратно на пол в прежнее положение. – Если всех это успокоит, я буду сидеть ровно на заднице и никуда не пойду, так и быть...
– Рэй, – тянет Джервис, наверняка закатив глаза. Я не смотрю в его сторону, я смотрю в пустую стену напротив.
Я чувствую себя настолько обиженным, что кажется, будто мне снова девять и в один день отец выставил за дверь мистера Батисту, поймал меня в центре управления и запретил приходить туда, а к вечеру еще и лишил ужина за то, что я сломал дверь в комнате. Когда мне было девять, эти события сплелись в целую неделю, а сейчас кажется, будто все разом уместилось в один день.
Этот день похож на два года жизни.
– Раз уж мы такие паиньки, – заявляет Велиус, – то, может, хотя бы поедим? Я голоден.
О том, что он один только что слопал целую ножку грантера, никто не вспоминает.
Мерсия вскидывает руки, как будто хочет сказать что-нибудь о воспитании брата, и идет в кухню, старательно топая ногами. Джервис пожимает плечами им вслед.
– Есть будешь?
Мне все еще обидно, и говорить я не хочу. Но я говорю.
– Не отказался бы.
Приятель кивает и скрывается в кухне с Евандерами, а я продолжаю сидеть на полу и строить из себя памятник неудачникам.
Еще мне интересно, почему Джервиса нельзя было отправить домой каким-нибудь тайными тропами или снова воспользоваться Велиус-экспрессом, раз уж этот мелкий такой шустрый и невидимый. Но, похоже, сам Джер уже подобными вопросами озадачился и пришел к выводу, что ему на улицу тоже нельзя. И это несправедливо вдвойне: мой приятель просто оказался не в том месте не в то время.
Я думаю, что доставляю всем одни проблемы.
И последняя мысль оказывается очень правильной, когда в дверь Евандеров неожиданно стучат – коротко, быстро, как будто кто-то торопится.
Я вскакиваю с пола, Джервис вылетает в гостиную. Мерсия и Велиус подозрительно выглядывают из-за его спины. Мы смотрим друг на друга.