– Кто это? – одними губами спрашиваю я, и приятель отвечает недоуменным взглядом.
Никто из нас не двигается с места. Стук в дверь повторяется, сильнее и настойчивее. Если бы это были калигусы, они бы уже объявили о себе, верно?
– Мерсия! – доносится из-за двери приглушенный голос. Я хмурюсь, Велиус странно охает. Мне показалось, или это...
– Мерсия, Велиус! Вы дома?
Это Цинния.
– Откройте, у меня мало времени!
Знаете, не то, чтобы я ей не доверял – я бы просто не посмел не доверять Циннии – но ее спешка заставляет нас всех напрячься снова. В конце концов, когда Велиусу надоедает строить из себя заговорщиков, он идет к дверям. Джервис шикает на него, Мерсия упрямо плетется следом, а я стою и не знаю, что мне сделать.
Открыть ей дверь, впустить внутрь? Или не дать прикоснуться к тому, что застыло в этом доме и висит над всеми нами, как пыль в душном воздухе без циркуляции?
Но времени на раздумья и самобичевания у меня не остается: Велиус отпирает электронный замок, впускает гостью. Цинния стоит на пороге его дома, залитая угасающим светом дня с улицы. У нее взлохмачены волосы, она тяжело дышит, словно бежала сюда всю дорогу, и ее глаза находят и впиваются в меня, так что я невольно задерживаю дыхание.
Цинния похожа на пламя.
– Рэй! – выдыхает она. Джервис шипит и цокает на нее, так что Цинния ойкает. Она входит, и Велиус запирает за нею все замки.
– Э... привет? – говорю я, тщетно борясь с заиканием. Вообще-то я оставил ее с обещанием вернуться и не наделать проблем, а в итоге просто пропал. И ей наверняка досталось от матери.
– Как хорошо, что ты здесь!
– Хорошо? – мой голос все еще кажется мне неуклюжим. Нет ничего хорошего в том, что я застрял тут.
Нет ничего хорошего в том, что Цинния Гэйя нашла меня теперь, когда я знаю о себе все, чтобы стать самым неподходящим человеком для общения с ней.
– Да, я хотела найти тебя, как только мама вернулась из Академии, – торопливо кивает она и делает ко мне несколько шагов. И замечает Джервиса. – Ох, Джервис! Вообще-то, я из-за тебя пришла!
Приятель хмурится, я удивленно хлопаю глазами.
– Из-за меня? – переспрашивает Джервис.
Цинния останавливается между нами, не зная, на кого смотреть, и в итоге просто садится на диван, тут же привычно скрещивая на нем ноги. Мерсия подсаживается к ней, устало прижимается к ее боку. Мы стоим и молчим.
– В городе такое творится вы себе представить не можете! – восклицает Цинния. – Повсюду твои проекции, Рэй, как будто ты преступник! Все думают, что ты спятил или чем-то заразился... А Энди говорит, что ты умираешь!
Вау. Слухи о моем сумасшествии растекаются по городу быстрее заразы, и мне бы это не понравилось, не будь правда еще отвратительнее.
Я киваю, не зная, что сказать. Прежде чем продолжить, Цинния меряет мою хмурую фигуру внимательным взглядом.
– О канцлере никто ничего не говорит, словно город не в курсе, что его арестовали... Ой! Наверное, тебе не очень приятно такое слышать, да? – она виновато морщится, облизывает губу. Я молчу. – Мне кажется, калигусы не хотят шумихи. А мама говорит, что эту новость никому так и не расскажут, замнут до официального приговора. Но я все-таки думаю, что его отпустят, верно? Это же канцлер.
Она смотрит на меня, Джервиса и Велиуса, как будто ждет, что мы ее поддержим. Но я не знаю, что мне сказать на такие заявления. Все это совсем странно, и теперь мне совсем не кажется, что отца вернут, как бы сильно мне этого не хотелось.
Так что я смотрю себе под ноги, на свои грязные штаны с дырой на коленке после побега от Хэймона, и мне хочется провалиться сквозь землю.
– Ты сказала, что пришла из-за меня, – тихо произносит Джервис, подходя ближе к нам. Цинния вспыхивает, вся подбирается.
– Да, – кивает она и опускает голову. Что-то подсказывает мне, что у нее нет хороших новостей и для Джервиса.
– Слушай... – неуверенно начинает Цинния. Я поднимаю к ней взгляд. О, нет. – Я только что узнала. Продовольственный сектор попал в карантинную зону – ну, все же думают, что в Майроне вирус, который Рэй подхватил, – и, в общем...
О, нет!
Цинния смотрит на замершего Джервиса так виновато, что мне хочется закричать.
– Они проверяют всех, – говорит она. – Твоя семья первая в списке.
Chapter IX. Раз, два, три, четыре
Когда происходящее шокирует, время ведет себя ненормально. Сначала секунды вязнут и растягиваются в целые минуты...
Я не кричу. Стискиваю зубы, так что из горла рвется удушливое мычание, а на выдохе – жалкий стон, девчоночий даже. Джервис ничего не говорит, и напряженное молчание между притихшими нами затягивается, как перед ураганом в пустоши.