– И как так вышло, что о тебе никто не знал до этого дня? – спрашивает Джервис. – Калигусы не могли твой след не заметить. – Он смотрит в стену напротив, но вопрос адресует Велиусу, и мальчишка вжимает голову в плечи.
– Я скрываться умею, – тихо отвечает он, не глядя на нас. – От меня след очень тонкий остается, редко кто чувствует. Папа говорит... – тут он вздыхает, потирая затылок. – Говорит, что в Карэе ищейки куда опытнее наших, и они меня точно вычислят, если я контролировать себя не научусь. А здесь у того же Уоти нет шансов.
В его голосе снова звучит привычное самодовольство, и я хмыкаю. Мальчишка и правда скрытный.
От калиго, как бы мало ты его не использовал, всегда остается след. Всегда. Когда калигус впервые обнаруживает в себе силы, его разрывает от внутренней энергии так, что это чувствуют все, не только ищейки, у которых в груди радар на поиск калигусов. Так что в первый день своего второго рождения о тебе будут знать все вокруг, если только ты каким-то чудом не спрячешься. Например, в жутко засекреченной лаборатории отца или на складе, которого никто никогда не замечал.
– Меня, когда впервые «накрыло», здесь спрятали, – делится вдруг Велиус. – Всю ночь потом круги нарезал. Успокоиться не получалось, мне все казалось таким... медленным.
– И теперь кажется?
Велиус смотрит на меня и пожимает плечами.
– Иногда. Если забываюсь.
Говорят, для скороходов время течет по-другому. Они живут в своем ритме, обычный темп жизни для них очень медленный, и чтобы в нем удержаться, сил затрачивать им приходится больше. Поэтому и след от них ярче. Поэтому и выживают из них очень немногие.
Говорят, Гектор Евандер был скороходом. Но Майрону он запомнился другим.
– По-моему, мама с папой не вернутся сегодня... – вдруг роняет Велиус. Он сидит, сцепив колени руками, и смотрит в пол, так что я плохо его слышу – голос звучит совсем глухо.
– Не говори ерунды, – отрезает Джервис. – С чего ты взял, что...
Дверная панель в стене без предупреждения едет в сторону. Я шарахаюсь от нее, ожидая что угодно, кого угодно, Джервис тоже вскакивает. Но к испуганным нам из проема вылезает Цинния.
– Наконец-то! – восклицает она, а я облегченно выдыхаю. Видеть ее целой и невредимой кажется просто чудом.
– Все в порядке? – к ней тут же подскакивает Велиус. – Где Мерсия?
– Дома осталась, – кивает Цинния. Она встрепана, тяжело дышит, словно сюда бежала, а взгляд мечется между Евандером и мной. – Там калигусы, они... Они дом обыскивали, сказали, что источник заразы ищут.
– Ага, как же!
– Мы не стали возмущаться, постояли в сторонке и все. Бакари Уоти приходил. Точно тебя искал.
На секунду я думаю, что Цинния говорит обо мне, и пугаюсь. Она же не знает ничего, она не в курсе, кто я теперь. И мне страшно открыть ей правду на что-то более шокирующее, чем мое выдуманное сумасшествие.
Но Цинния обращается к Велиусу. И огромный комок в моей груди от облегчения срывается в пропасть.
– Меня ему не найти, – самодовольно произносит блондин.
– Да, только за вашим домом теперь следить будут, так что вам нельзя обратно. И еще...
Цинния достает из кармана коммуникатор с маленьким проектором – такие делал мистер Тимьет пару лет назад, дарил всем в качестве тестовых, а я свой сломал через пару месяцев. У Циннии он, видимо, сохранился лучше. Она поджимает губы, кладет его на ладонь, так что глазок проектора выплевывает перед нами маленькое изображение.
– Вам это не понравится.
И нажимает на кнопку.
Тишину заполняет неожиданно громкая мелодия из вечерних новостей.
Мы пялимся в экран, и, когда заставка резко сменяется знакомым всем лицом, я давлюсь криком.
На меня смотрит лицо отца.
– Приветствую всех жителей Майрона, – разносится по складу монотонный голос канцлера – и разбивается на многослойное эхо. – Сегодня я буду краток и сразу перейду к делу. Как вы уже успели заметить, в городе замечен новый вирус, который успел подхватить мой сын. Вирус носит название «primum», он вызывает галлюцинации и сильно влияет на сердечно-сосудистую систему человека. Моего сына и нескольких его друзей, с которыми он контактировал, уже осматривают врачи. Все меры предосторожности нами соблюдены, необходимые препараты уже направляются сюда из Карэя. Будем надеяться, скоро он пойдет на поправку. Тем не менее, я вынужден объявить карантин в продовольственном секторе – все его жители должны пройти медицинское обследование, чтобы мы могли быть уверены, что ни один другой житель не пострадал. Надеюсь на ваше понимание. Канцлер Мэйтланд.