Как мне рассказывал Гоэтано, это мой друг – мы с ним в одной группе учимся, историки специально не меняют системы управления старинных биопамятей, чтобы максимально приблизить ощущение тех эпох. Приходится махать руками в воздухе, чтобы изменить фокус или повернуть ракурс. Освещение – тоже иногда совсем негодное.
Качество и разрешение изображения такое…
Что совсем не ощущается эффект присутствия. Как будто тебя засунули в какие-то декорации. Даже как-то не по себе. Я то понимаю, что остался в своей комнате и только полнопространственное изображение заполнило собой мои органы восприятия. Но мозг – отказывается верить. Привык – к современному качеству трансляции. Да ещё – совсем нет эмоционального фона. Что, тогда они ещё не умели дополнять в содержание свой эмоциональный фон?
Разве могут быть на самом деле – такие запахи? Это кажется называется – сигаретный дым? Где-то я внимал уже об этом. Предгенерная эпоха. Когда люди ещё использовали искусственные стимуляторы.
Жуть.
А освещение в ресторане? Никакой избирательности и фильтрации. Хорошо хоть слова, эти старинные, я почти все знаю…
«Магистральные», «ядерный взрыв».
Как только историки в этом во всём разбираются?
Но вот с туфелькой, с этой – я ничего не понимаю. Чего он так тянет? Конечно – в его видении выглядит всё довольно сексуально и красиво. Но почему-то я ничего не чувствую. И потом…
Я никак не могу понять – это маминя или сексиня там с ним?
Дед опять сейчас начнёт называть меня – тупым и безмозглым. А как мне во всём этом разобраться. Ему хорошо – он это всё помнит сам. Его отец прервал свою физиологию в середине второго генера, дед – тогда уже был взрослый. У них раньше было не модно тянуть с рождением детей до второго генера.
А мой папа – в конце своего первого генера позаботился о потомстве и…
Кстати – нужно спросить у деда, что там за история с сексиней произошла у моего отца, после которой – он тоже решил закончить физиологическую жизнь.
Что он там опять надумал?
«Тормози». Где он только такие слова берёт? Хорошо, что я уже привык и знаю почти весь его допотопный лексикон. Нет бы сказал – поставь на паузу. Так нет – тормози.
- Ну что опять, дед?
- Если ты думаешь, что я уже что-то начал понимать, то ты ошибаешься.
Что-то он как-то согнулся. Может – опять отклонения от функциональности начались? Так уже бы примчалась мгновенка. И оказала бы ему полную физиологическую помощь.
Ну-ка, где у меня тут - его биопоказатели?
Выброс гормонов? А каких? Из группы эстрогенов?
- Дед…
- Да у тебя сексуальное возбуждение! В твоём возрасте!
- Вызвать твою сексиню? Или – запустить психокоррекцию?
- Да заткнись ты, «внучек»!
- Ты можешь помолчать хоть пять минут?!
- Дай отдышаться.
Глава 6. Локон.
Она стояла прямо под решёткой воздушного вентилятора. Не совсем – в проходе, но и не у самых дверей вагона.
Вагон метро покачивался и вверх-вниз, и вбок, его кидало на поворотах. Вырывающийся воздух тоже менял свою интенсивность, из-за скачков давления в тоннеле метрополитена. Поэтому – казалось, что за решёткой вентилятора сидит какой-то волшебный джин из бутылки и сложив свои губы «в трубочку» - старается растрепать причёску. Её – причёску. То – дунет посильнее, то ослабит напор…
Я увидел какой-то блеск. Что-то блеснуло в серой массе окружавших меня попутчиков. Это мог быть «зайчик» от прожектора в тоннеле, или отблеск от стекла на часах кого-то, кто решил вдруг подвигать своей рукой «в часах».
Почему я решил повернуть голову именно в направлении на эту блестящую вспышку? Что меня толкнуло?
Но я уже не смог оторвать взгляда. И даже когда на остановке – произошло опорожнение и сновонаполнение вагона, даже эта сутолока, толчки и «оттирания» всем телом, громкие возгласы и мешанина серых оттенков одежды на людях – всё это не смогло оторвать моего взгляда…
Наоборот – я оказался на пару метров ближе…
Он светился и подмигивал мне, покачиваясь в такт движениям вагона.
Опять остановка. Снова – погрузка-выгрузка. И я ещё ближе к ней…
Меня просто тянет что-то в направлении к ней и к нему.
К этому светлому и нежному, словно трепещущему на ветру листку клёна, или белому цветку сакуры.
К завиткам и пружинной вытянутости – слегка рыжеватому и белому локону.
Белокурый локон.
Так, кажется говорят поэты…
Я могу сделать ещё один шаг, в освободившееся пространство – и оказаться совсем рядом с ней. Вперёд – мой Росинант. Нас ждут свершения и слава…
Дело в том, что я был в тёмных очках. Вчерашнее празднование дня рождения Петровича закончилось в полном соответствии с русскими традициями – пьяным мордобоем. Нет – я ничего не имею против. Расстались мы по-дружески, но заплывший глаз я всё же решил пока скрывать от посторонних взглядов. Иностранец с заплывшим глазом – может вызвать лишнее внимание. Мне это совершенно ни к чему.
В России я бываю редко, но если уж приезжаю, то с друзьями мы «отрываемся на полную катушку». Так это кажется тут говорится.
А локон – манил…
Нас разделало каких-то 2-3 дециметра. Я уже ощущал запах её духов.
Что это было? Не знаю точно, но ясно чувствовался аромат жасмина и ещё чего-то…
Я не мог разглядеть чётко её лицо, ясно виделся только контур. Это – носик, а это – губы, и линия подбородка плавно переходящая в линию шеи…
Стоя немного позади неё и ухватившись рукой за ту же перекладину, за которую держалась она, я видел ещё какой-то блеск на её руке. Толи кольца - толи кольцо. Не важно.
Она, видимо почувствовав моё пристальное внимание или взгляд – повернулась ко мне, изучающе окинула меня взглядом и сказала:
- Вам не темно там, в этих очках?
Я конечно понял вопрос, как бы не был плох мой русский язык, но вот – интонацию, почему-то не уловил. Был это – упреждающий вопрос, чтобы предотвратить возможные попытки пойти на контакт, или – её действительно заинтересовала странность пассажира в полутёмном вагоне метро – в солнцезащитных очках. Не понятно.
И только сейчас я увидел, что у неё в другой руке – книга, которую она всё это время читала. Вот – почему она не двигалась со своего места и не вертела головой по сторонам.
Но что же ответить? Как себя вести?
Не дождавшись ответа – она отвернулась обратно к своей книжке. Отцепив на мгновение руку от поручня над головой – легко, поправляя, сделала жест по заталкиванию выбившегося локона из причёски – обратно в причёску. Или – под шапочку? Я не мог разглядеть.
Но ничего у неё не вышло. Локон – упрямо вернулся на своё место, дразня моё внимание и играя со мной – в только ему известную игру.
- Мой глаз – разбит. Мне стыдно. Я спрятал его.
Единственное – что я смог ответить. Так как разговор следовало продолжать. Мне был подан чёткий сигнал – женщина подчеркнула своим поправлением причёски, что она женщина. И это была реакция на моё появление. Следовательно – книжка интересует её уже гораздо меньше, чем чьё-то внимание.