— Ничего. Вроде спит, а может, и не спит. Звуков не издаёт, не шевелится.
— А она, часом, не умерла от неволи?
— Не-е, дышит! — уверенно заявил обладатель белого плаща.
— Я на северо-восток сейчас правлю. Оставим её там, и поплывём дальше. Нам нельзя задерживаться, ты же помнишь.
— У тебя же вроде два месяца сроку?
— Я не хочу, чтобы из-за какой-то лисицы моя семья страдала даже на день дольше!
Я отвернулся от лиса и мрачно уставился вперёд. Арен собрался было снова порыбачить, но потом передумал и взялся изучать трофейные арбалеты.
— Ты только посмотри, какой сложный механизм! — он надавил на ручку, попытавшись взвести арбалет. — Да ещё тугой какой! Хрен взведёшь! И вообще, это оружие больше для ближнего боя.
— Владению таким оружием с самого детства обучают. Интересно, кто она?
— В смысле?
— Ну, вор, бродяга или кто ещё? Какое её ремесло?
— Понятия не имею. Но, судя по навыкам владения оружием, она наверняка вполне мирная лисица, например кухарка.
— Ничего себе! Какая ж она мирная? — я посмотрел на Арена, и до меня дошло, что он так шутит.
— Ну, не знаю… конечно, дерётся и стреляет она неплохо, но на воина не очень похожа.
— Может, саму её об этом спросить?
— Да вообще не мешало бы с ней познакомиться.
— С какой целью? — подмигнув лису, спросил я.
— С целью изучения и анализа объекта дальнейших воздыханий! — сыпанул умными словами лис.
— Ну ты даёшь…
— Даю. Иди ты к ней, а? Я пока постою за штурвалом, у меня это всё равно лучше получается, — он отложил в сторону оружие лисицы.
Я передал Арену штурвал. Не хотелось идти к этой сумасшедшей, у которой чёрт знает сколько сюрпризов в запасе, но лис был прав: надо же было выяснить, кто она такая…
На всякий случай приготовив ножик, я поднял крышку трюма и спустился вниз. Нащупав на полочке небольшой стеклянный светильник и немного повозившись с небольшим механизмом, из которого у нас добывали огонь, я запалил фитилёк, освещая перед собой трюм.
Когда в трюме темно, в нём не то чтобы неуютно — в нём страшно. Замкнутое пространство, плещущая о борта корабля вода, сырость и нагромождение всевозможных грузов. Невольно ощущаешь себя не в своей тарелке.
Зябко передёрнув плечами, я подошёл к клетке.
Лисица сидела, поджав под себя скованные ноги и обхватив их лапами. Длинные густые волосы закрывали её морду, обнажая шею и ошейник. Я внимательно пригляделся, но не заметил на ошейнике никаких запоров или швов, хотя был уверен, что замок должен быть. Наверно, он сейчас скрыт под волосами. Стальные кандалы и наручники слабо поблёскивали, отражая огонёк светильника, делая её ещё красивее, ещё беззащитнее, ещё женственней…
Она подняла морду и молча взглянула на меня. Взгляд её был странным, оценивающим, умоляющим, одновременно добрым и злым. Хотелось от него убежать, спрятаться за ящик и не выглядывать из него, пока она не отведёт глаза. Но лисица продолжала смотреть на меня, словно хищник на беззащитную добычу, и я не нашёл ничего лучшего, как молча сесть перед ней, подвернув ноги. Некоторое время мы играли в гляделки, стараясь как можно реже моргать. Такая сложная, воздействующая на сознание атака давалась лисице с лёгкостью, но и я смог удержаться, чтобы не вскочить и не убежать. Она первой отвела взгляд, не выдержав моего…
Я посидел перед ней пару минут, оценивая её тело. Ничего необычного, за исключением потрясающей фигуры в ней не было. Тёмно-рыжая шерсть на спине и боках, бело-кремовая широкой полосой проходит от подбородка до внутренней стороны бёдер. Кончики лап чёрные, как и у большинства лис, хотя у некоторых бывают белыми. Очень пушистый, длинный и возбуждающий хвост заканчивался изящным чёрным кончиком.
Я укусил себя за язык, так как штанов не ношу, а показывать свое возбуждение незнакомым лисицам я не хотел.
Я долго не знал, с чего начать разговор, пока идея не пришла сама собой:
— Есть хочешь?
Лисица подняла голову, лапами в наручниках откинула волосы и кивнула.
Идея была, несомненно, хорошая, но я не подумал, что буду делать при положительном ответе. Пришлось подниматься и подтаскивать ближе начатый ящик с едой. С некоторой опаской я подтолкнул почти полный ящик еды лисице.
Она заглянула в него, и на её морде на мгновение промелькнуло удивление. Потом она запустила обе лапы вглубь ящика, извлекая оттуда еду. В её пасть летело почти всё: запасённые Ареном мои любимые орешки, овощи, сухофрукты, сухари и прочая провизия. Поглощала еду она с такой скоростью, словно месяц крошки в пасти не имела. Найдя свёрток с перчённым, очень острым вяленым мясом, она умяла его за милую душу вместе с тонкой обёрткой. Если бы в этот миг она обратила на меня хоть какое-то внимание, то увидела бы самого удивлённого на свете лиса. Но она быстро уплетала за обе щёки еду, не обращая никакого внимания на менее важные предметы…
Уничтожив — не съев, а просто уничтожив пол-ящика еды, лисица наконец разогнулась и прислонилась к задней стенке камеры. Она погладила себя по животу, почесала белую шерсть и громко рыгнула.
От таких манер меня чуть не передёрнуло. Красавица с тихим бархатным голосом издаёт подобные звуки и даже не стыдится этого!
Она лукаво посмотрела на меня.
— Противно?
Я кивнул.
— Это хорошо. Меньше будешь на меня пялиться, — голос у неё вновь стал ласковым и приятным.
— Я на тебя не пялился.
Лисица громко расхохоталась.
— А что же ты делал? Только не говори, что просто так разглядывал! Я же видела твой взгляд: изучающий, внимательный, оценивающий. А ещё ты свой язык жевал, как свежее мясо!
Мне ничего не оставалось, как только смущённо опустить взгляд.
— Что, гад, и ты туда же?
— Ты это о чём?
— Хочешь меня, ублюдок?! — она повысила голос.
Я снова посмотрел ей в глаза.
— Нет.
— Ну на нет и суда нет. Хотя я вижу, что ты не врёшь. Это странно…
— У меня жена есть. Двое детей, я их всех люблю.
Лисица на миг вдруг погрустнела.
— Молодец. Твоя жена, случаем, магией не увлекается?
— С чего ты так решила?
— Да вот подумала: может, это она мозги тебе повернула так, чтобы никого, кроме неё, не хотел!
Эмерлина и впрямь иногда увлекалась какой-то хиромантией и всяческой магией, хотя особых способностей к этому у неё не было. Но я запомнил слова лисицы, решив, что, когда вытащу Эмерлину, обязательно спрошу насчёт этого.
— Может, отложим этот разговор? Я к тебе не за этим пришёл.
— Ну, тогда выкладывай, зачем пришёл. Только я тебе сейчас ничем не смогу помочь, — она потрясла лапами в наручниках.
— Я за себя беспокоюсь.
Лиса фыркнула.
— Итак, — я снова уселся перед ней, — начнём с твоего имени.
— То есть?
— Как тебя зовут, красотка? — последнее слово выскочило у меня от желания назвать её как-нибудь пооригинальней. Но, похоже, её это только раздражало.
— Не называй меня красоткой, понял?!
— Ну так скажи мне своё имя, чтобы я смог называть тебя как-то по-другому.
Лисица недоверчиво оглядела меня.
— Флёр… — наконец выдавила она.
Я задумался, будто смакуя её имя. Никогда такого не слышал: необычное и в то же время очень ей подходящее.
— Хорошо, Флёр. Теперь я буду задавать тебе вопросы, а ты на них честно отвечать. Учти, ложь я почувствую. Согласна?
— Да.
— Отлично. Вопрос первый. Как и зачем ты попала на мой корабль?
— За мной гнались. Я уходила от погони и, заметив вашу яхту, решила укрыться.
Вполне понятное желание, сам не раз так попадал. Только я никому не угрожал, а договаривался исключительно мирными путями.
— Гнался кто? — я продолжил допрос.
— Гиены.
— Гнались зачем?
— А этого я тебе не скажу.
— Нет уж, скажи.
— Не скажу.
— Значит, ты что-то украла у них? — предположил я с лёгкой улыбкой.