— Нет! Эти шрамы я берегу как наказание за то, что я сделала со своими братьями.
— Но ты же не можешь терпеть эту боль вечно?
— Могу. Мне ещё терпеть ошейник. Кстати, мне это уже порядком надоело. Дайте мне мою сумку со стрелами…
Я сбегал на палубу и принёс сумку. Порывшись в ней, она извлекла из неё тонкий стальной ошейник и, пока я с чисто воровскими намерениями исследовал её сумку, надела его под большой. Ничего особенного в ней не нашлось, всего лишь несколько связок стрел разного типа для её арбалетов. Они различались по длине и весу, но одна связка заинтересовала меня больше всего. Шесть стрел имели наконечники из тонкого стекла в форме колбы. Посередине каждая колба была разделена перегородкой, а в образованных ею двух резервуарах переливались странные фосфоресцирующие жидкости.
Флёр погрозила мне пальцем:
— Осторожнее с этим!
— Что это?
— Огонь и лёд. Три стрелы огненных, три ледяных.
— Это как?
Лисица осторожно взяла одну стрелу и посмотрела на неё:
— Как — не знаю. Это знают наши алхимики. Я знаю только, что, когда ледяная стрела во что-то врезается, эти две жидкости смешиваются и всё вокруг замораживается так, что плоть леденеет и становится настолько хрупкой, что её можно разломить лапами. А огненная стрела либо загорается, либо взрывается так, что даже эту яхту разнесёт в щепки.
Я аккуратно положил стрелы обратно.
Ещё я заметил внутри перчатки какой-то сложной конструкции, сделанные из железа. Что это такое, я не стал спрашивать.
Мы подняли якорь и отправились в путь. Весь этот день прошёл совершенно неприметно; мы менялись у штурвала, Флёр приготовила нам еды, а я ещё раз осмотрел яхту на предмет наличия того, что может нам пригодиться.
В процессе осмотра было найдено удивительно много вещей. Среди них оказался огромный буковый лук с колчаном стрел, два меча, небольшой запас орешков и сухарей, мешок угля для парового двигателя, несколько ламп, ещё одна пара наручников, запасная женская одежда и огромный пиратский флаг. Последняя находка поразила меня больше всего, ведь всю нашу совместную жизнь Эмерлина клялась, что разорвала последние связи со своим прошлым.
За всеми этими занятиями, ленивыми разговорами и мелкими хлопотами незаметно пролетел очередной жаркий солнечный день посреди моря. Арен с Флёр постоянно о чём-то говорили, а один раз лисица внимательно на меня взглянула и печально пошевелила ушками. Постепенно холодок недоверия между всеми нами таял, превращаясь в дружеские отношения. Но самым главным было то, что это скрашивало мучительно медленно тянувшееся время, и я был рад этому, потому что стал ещё на один день ближе к своей любимой…
Лисица собиралась управлять яхтой ночью: это уменьшало время нашего пребывания в пути, а значит, сокращало и срок мучений моей жены. Мы с Ареном решили хоть раз спокойно отоспаться.
Но не судьба…
Как уже однажды это было, в мой белый живот врезался острый каблук, и кто-то, взяв меня за ухо, гаркнул так, что у меня глаза заслезились:
— Вставайте, быстро!
— Что случилось-то? — я встал и, протирая глаза, попытался разглядеть то, на что показывала Флёр.
Сзади на горизонте маячили два паруса.
— Гиены! Они нашли меня!
— Это катамараны… значит, уйти нам не удастся, — я вспомнил кое-что из того, что рассказывала моя жена. — Катамараны слишком быстрые.
Флёр сникла.
— Значит, мне придётся сдаться им в плен. Не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня, мальчики. С вами было хорошо…
Арен взял её за плечи и сильно встряхнул. Флёр продолжала хандрить. Тогда лис залепил ей пощёчину.
— Ты чего?! — сразу ожила Флёр.
— Я чего?! Это ты чего! Какой плен?! Того, что ты пережила, тебе хватит на всю жизнь, и мы это знаем! Хватит! Мы за тебя!
Лисица слегка улыбнулась и дёрнула лапами. Оба её арбалета тут же с готовностью появились, блеснув в свете луны своими железными частями.
— Ну, тогда готовьтесь дать им отпор!
Я быстро надел свои браслетики с ножами; Арен не стал ни к чему готовиться. Его оружие было ближнего боя.
Катамараны быстро приближались, но тут я вспомнил про двигатель в трюме.
— Флёр, а может, просто уплывём от них? Мы можем!
— Нет уж, лисяра, так не пойдёт, — Флёр выдернула из-под большого ошейника защитный. — Они заплатят за всё.
Она тряхнула головой, и по её шее тонкой струйкой потекла кровь. Лисица не обратила на это внимания, только с ещё большей силой сжала рукояти арбалетов, словно пытаясь раздавить их.
— Трое… Пятеро… Шесть. Восемь. На каждом катамаране по восемь гиен… Шестнадцать на троих? Выдерживали и пятьдесят на одну!
Мы с изумлением глядели на буквально кипевшую от ярости лисицу.
Двое на одном из катамаранов уже натягивали огромные луки, выцеливая нас. Потом я заметил, что они поджигают стрелы, и слегка запаниковал.
— Флёр, эти гады сожгут нас!
Стрела оторвалась от лука и, прочертив в воздухе огненную черту, пролетела сквозь парус. Пламя мгновенно перекинулось со стрелы на толстую парусину.
— Чёрт! — выругалась Флёр: гиены были ещё вне досягаемости её арбалетов.
Парус сгорел за считанные минуты, и «Непобедимость» начала быстро терять скорость. Катамараны стремительно приближались…
— Флёр! Надо заводить этот чёртов двигатель! Флёр?
Лисица убежала в трюм и вернулась оттуда с луком и стрелами.
— Эх, давно не практиковалась… — она профессионально натянула тетиву и пустила пару стрел. На одном из катамаранов гиен схватился за горло и рухнул за борт.
Лисица злорадно усмехнулась:
— Ренар, сделай мне стрелу для поджога…
Уворачиваясь от летевших в нас стрел, я выдернул из колчана пару стрел, обмотал их древка тряпками и облил их маслом из лампы. Пока я всё это делал, Флёр успела прикончить ещё двоих на том же катамаране.
— Держи!
Флёр схватила стрелу и мгновенно натянула тетиву.
— Жги!
Арен схватил лампу и поджёг стрелу, которая тут же улетела в соседнее судно. С такого расстояния промахнуться было невозможно, и парус на вражеском судне вспыхнул.
Арен подпрыгнул от восторга.
Но его ликование длилось недолго. Катамаран по инерции ткнулся в борт «Непобедимости», и на нашу палубу запрыгнули пятеро гиен с мечами.
— Ого-го-го… кого я вижу! Какая милая мордашка… — томным голосом обратился к нашей спутнице вожак гиен.
Лисицу буквально затрясло от ненависти:
— Последнее слово будет, мерзавец?!
— Мы пришли за жемчужиной, и если ты отдашь её, то я обещаю, что кормить тебя будут чаще…
— Наглые падальщики!! — Флёр вскинула арбалеты и прыгнула вперед. Мы с Ареном поспешили ей на помощь.
Схватка была короткой. Флёр мощным пинком столкнула одного гиена за борт, а ещё двоих изрешетила в упор из арбалетов. Я всего двумя ножами прикончил четвёртого, а Арен вступил в эффектную рукопашную с последним врагом. Этот поединок затянулся, и Флёр, снова взяв лук, начала разбираться с врагами на втором катамаране. Я никак не решался помочь Арену, но лис наконец пропорол брюхо противника и сбросил бездыханное тело за борт. Мы стояли без парусов и обстреливали друг друга стрелами: двое с их стороны и Флёр с нашей. Не имея возможности принять участие в битве, мы присели за бортом яхты.
— Парни! Идите в трюм и заводите ваш двигатель: у меня стрелы кончаются!
Мы ломанулись в трюм, оставив всю оборону на Флёр.
В хитросплетении труб, вентилей и клапанов никто, даже моя жена, ничего не понимал. Но у самого большого вентиля была прицеплена записка, на которой почерком Эмерлины было описано, как включить, а потом поддерживать работу двигателя. Действуя по этой инструкции, мы быстро сделали всё как положено. Двигатель заработал, но никакого движения не было. Вода в баке кипела вовсю, огонь мы развели чуть ли не как в аду, но яхта не двигалась. Мы недоумевали по этому поводу, пока не дождались того, что что-то начало пронзительно свистеть.