— Ща взорвётся!! — Арен отбежал на дальний конец трюма от греха подальше.
Я лихорадочно вспоминал, что делала моя жена. Мы ведь сделали всё точно так же, но…
Вдруг, вспомнив, я дернул небольшой красный рычаг. Судно дёрнулось, вал провернулся, и яхта начала быстро набирать скорость. Я выпрыгнул на палубу, на которой ликовала лисица, показывая в сторону оставшегося за кормой катамарана неприличные жесты.
— Отлично сработано, Ренар! Теперь они нас не догонят!
— Да там и догонять-то некому…
Если верить глазам, на катамаране оставались всего двое живых гиен. Колчан Флёр был пуст.
— Отлично, парни! Мы их сделали! — лисица бросилась на шею Арену и сжала его так, что у того затрещали кости.
— Да-да, Флёр, только отпусти меня, пожалуйста! Ты втрое меня сильнее!
Флёр не отпускала, и в этот момент я заметил, как один из гиен натягивает лук, целясь в нас.
— Ложись!!
Мы с Ареном рухнули на палубу, а лисица так и осталась стоять…
Пущенная гиеном стрела прочертила в воздухе широкую дугу и вонзилась Флёр в бедро. Лисица рухнула на палубу и со злостью дёрнула лапами, взводя арбалеты. Зашипев от боли, она выдернула стрелу и, зажав кровоточащую рану, поползла к своей сумке.
— Псы шелудивые… Теперь пощады вам не будет…
Она достала связку особых стрел.
— Скажи, Ренар: красный или синий?
— Э… красный!
— Арен, помоги подняться… Вот так… Готовьтесь, парни, сейчас будет большой бабах!
— А разве твои арбалеты могут добить на такое расстояние?
Лисица одним ловким движением сложила оба арбалета вместе, тем самым увеличив их дальнобойность в два раза.
— Теперь добьют…
Последовал выстрел, и стрела понеслась к катамарану. Расстояние между «Непобедимостью» и безымянным судном врагов было уже довольно большим, но уже невидимая стрела долетела до него и с оглушительным треском взорвалась. Не было видно ни дыма, ни огня, но в борту катамарана появилась огромная зияющая дыра, в которую широким потоком хлынула вода. Катамаран быстро пошёл ко дну, а двое гиен поспешно прыгнули в воду и поплыли подальше от него, боясь, что их затянет. Мачта судна исчезла в пучине моря, а двое гиен были обречены на жестокую и мучительную смерть от холода.
Яхта на всех парах, в буквальном смысле этого выражения, неслась по волнам, скрипя своими сочленениями, а я смотрел на две бултыхавшиеся в холодной воде фигурки.
— Аккуратней говорю! Ай, сволочи…
Я обернулся и увидел странную картину: Арен, поддерживая Флёр, помогал ей усесться на ящик.
— У вас тут есть иглы с нитками? Несите сюда…
— Какие иглы, ты чего? Сейчас ничего не будет, — лис достал из белого плаща свою волшебную дудку и поднёс её к губам.
— Нет! — лисица вырвала флейту из лап Арена.
— Ты чего? Почему?
— Она же залечит не только эту рану?
— Да, она лечит всё тело…
— И шрамы тоже!
— Ах да…
— Ренар, бегом за нитками с иголками! И сполосни их чем-нибудь!
Я нашёл в капитанской каюте несколько тонких игл и шёлковые нити, сполоснул их самым крепким вином и принёс Флёр. Арен сидел рядом с её раненой ногой и пытался остановить кровь. Я дал иглы лисице, а та отдала их Арену:
— Давай, заштопай меня.
— Флёр, я не могу причинить тебе боль!
— Ты сделаешь только хуже, если ничего не сделаешь! Шей!
Арен собрал всю свою решительность в кулак, ловко вдел нитку в иголку, прыснул вином на рану и воткнул иглу в шкуру лисицы.
Флёр зашипела от боли и вцепилась в ящик, на котором сидела. Из-за перчаток я тогда не видел, но потом нашёл на дереве следы её когтей.
Арен приложился к бутылке и отпил оттуда несколько глотков. Движения его стали не такими точными, но куда более уверенными. Он аккуратно, со знанием дела, старательно зашивал рану на крепком бедре Флёр, периодически поглядывая на пространство между её лапок. То, которое обычно было скрыто короткой юбкой. Красавица этого не замечала: она сжимала зубы, то и дело шипя скорее как не лиса, а как кошка.
Вся операция длилась не более трёх минут. Арен завязал прочный узелок и прикрыл шов густой шерстью.
— Всё равно стоит перевязать, — чтобы успокоиться, я лопал орешки из банки, которую нашёл в трюме.
— Не хочу ходить с повязкой. Срастётся. А если разойдётся… ты снова заштопаешь! — она потрепала чёлку Арена.
Блондинистый лис кивнул, выражая полную готовность к урокам кройки и шитья на теле такой сексуальной лисицы. Похоже, он снова жевал свой язык…
В баке парового двигателя кончилась вода, и яхта начала постепенно сбавлять скорость. Запасной парус у нас был, оставалось только разгрести гору провизии, которой я его, не подумав, завалил.
Оставив Арена с Флёр, я полез в трюм, откуда после долгих мучений вытащил огромный тюк с парусом. Когда я устало разогнулся, перед моими глазами предстала интересная картина: держась за лапы, лис и лисица молча смотрели друг другу в глаза, усердно виляя хвостами.
Стараясь не мешать столь интимному моменту, я громко и, разумеется, нечаянно, уронил тяжёлый ящик себе на лапу.
— Арен, будь так добр, помоги мне закрепить парус.
Будто опомнившись, лис снял свой плащ, обнажив своё довольно мощное мускулистое тело прямо перед носом у лисицы, и полез на мачту. Я глянул на свою щуплую грудь, выпиравшую из тесной жилетки, завистливо вздохнул и полез за ним, подтягивая парус. Не то чтобы я завидовал мышцам своего друга, просто порой они бывали ох как нужны. Но потом отбросил эти завистливые мысли: раз я мельче, значит, меня сложнее поймать.
К тому же хвост у меня длиннее!
Пока мы с качком предпринимали неумелые попытки закрепить парус, Флёр встала и, словно заново учась ходить на двух лапах, начала собирать стрелы, во множестве торчавшие из палубы и надстройки яхты.
Когда наконец новый парус был закреплён и наполнился свежим ветерком, мы устроили на мачте нечто вроде перекура. Хоть мы оба не курили, мы заметили, что Флёр внизу сделала себе сигарету и умело затягивается ею.
— Она курит?! — лис не поверил своим глазам и чуть не свалился на палубу.
— Похоже на то. Хорошо ещё, что она не смолит круглые сутки подобно Изенгрину. И, главное, он курит такую мерзость…
Арен посмотрел на меня очень понимающим взглядом, будто сам это нюхал:
— Терпеть не могу курящих лисичек.
— Она уже не лисичка, а лисица…
Лисица между тем старательно выдергивала стрелы из палубных досок. Зажатая в её зубах сигарета сильно дымила, и запах можно было почувствовать даже сидя на мачте.
— Хороший у неё табак, а?
— Да она сама очень даже ничего… — Арен снова куснул себя за язык, на этот раз почти до крови.
Крепко застрявшая между досок стрела заставила Флёр обратиться за помощью. Она выкинула окурок за борт и свистнула нам.
— Ренар, дай нож! — она сложила ладонь козырьком, прикрывая глаза от луны, которая сегодня была удивительно яркой, почти ослепительной.
Я вынул из браслета нож и метнул его в направлении Флёр. Невозмутимая как бог лиса посмотрела на воткнувшийся рядом нож и, даже не поблагодарив меня, начала выковыривать стрелу. Мы с Ареном тоже перестали обращать на неё внимание и уставились на луну.
— Яркая…
— Ага…
Несколько минут прошло в молчании, как вдруг что-то закрыло светящийся шар и пронеслось в сторону ещё маячившего вдали катамарана гиен. Странное существо с исполинскими кожаными крыльями стремительно удалялось. Флёр его не заметила, а мы схватились за мачту, чтобы не упасть. В нашем мире разумные летуны довольно большая редкость. Мы всматривались в удалявшуюся точку и молча завидовали, любуясь потрясающей грацией полёта неизвестного существа. Но тут мы перепугались, увидев, что оно зависло прямо над поверхностью воды и вытащило из неё два тела. Потом летун развернулся и полетел к нам. Тут мы не на шутку перепугались, сразу спустились и начали поспешно готовиться к ещё одному бою.
— Флёр, готовь арбалеты! Сейчас они очень понадобятся!
— Что? Зачем?
Я ткнул на небо пальцем. Флёр раскрыла арбалеты и начала внимательно всматриваться в летающее существо. Издалека оно представляло довольно зловещее зрелище: два огромных кожаных крыла — такие, как рисуют дьяволу. Остального тела не было видно.