Я умер…
====== Глава десятая. Кошмары тайного города ======
Лис уже не шевелился, но я продолжала кипеть от злости. Попавший под горячую лапу Арен тоже схлопотал по носу и отбежал в угол трюма. Я посмотрела на полумёртвого, едва дышавшего Ренара, и моя ярость вдруг испарилась, когда я поняла, что натворила.
— Ренар… Ренар! — я бросилась перед ним на колени, хотя только что сама, не сознавая того, жестоко избила его почти до смерти, едва сумев остановиться на самом краю… — Очнись! Ренар, пожалуйста, очнись! — я продолжала теребить безжизненное окровавленное тело лиса.
Сзади подскочил Арен и грубо отпихнул меня. Отлетев в сторону, я ударилась головой о стену, но не ощутила боли. Сейчас я была просто в ужасе от того, что я наделала. Ярость и необузданный гнев заполонили мое сознание, заставив меня сотворить такое с совершенно непричастным к этому лисом…
— Уйди отсюда! — крикнул мне Арен, хлюпая кровью в расквашенном носе.
— Я не хотела…
— Я сказал — уйди! — Я хочу помочь…
— ПОШЛА ВОН!! — рявкнул Арен так, что мне стало страшно.
Я попятилась к выходу, а лис поднёс к губам свою флейту и заиграл. Острая боль вдруг пронзила мою спину, словно по ней снова били плетью. Арен опустил флейту и угрюмо взглянул на меня. Я поспешно выбралась из трюма, и внизу заиграла тихая мелодия волшебной флейты. Закрыв люк, чтобы не слышать её, я уселась на носу яхты, обняла колени лапами и тихо заплакала.
Я чуть не убила своего нового друга…
Только бы он выжил…
Это был кошмар… Сон продолжался и продолжался, и, даже сознавая, что это кошмар, я никак не мог проснуться. Что-то удерживало меня…
Под подушечками лап я ощущал сырую землю. Вокруг меня была центральная городская площадь, сверху нависало хмурое серое небо. Но я был не один. Вокруг меня стояли животные, которых я видел в подвале под замком Тардифа. Повернув свои слепые обрубленные морды, они все смотрели на меня. Хотя ни у кого из них не было глаз, а их головы были обмотаны бинтами, я всё равно ощущал их взгляды. Становилось не по себе, даже шерсть поднималась от их взглядов. Они от меня чего-то ждали, но я смотрел не на них. Вдалеке виднелась виселица, на которой безжизненно болтались три рыжих тела…
С ужасным предчувствием я бросился туда, и толпа ужасных существ безмолвно расступилась передо мной. Сердце моё билось всё чаще и сильнее, кровь начала приливать к ушам. Я не видел, но чувствовал, как кожа внутри становится красной от прилившей к ней крови. Добежав до парапета, я бессильно рухнул на колени.
Эмерлина. Карл. Лима…
Они безжизненно висели в метре от земли. С кончиков красивых лапок Эмерлины капала кровь…
Я заворожённо смотрел на них, забыв обо всём остальном. Хотел броситься к ним, спасти, но понимал, что опоздал. Хотел выхватить меч и порубить всех вокруг на мелкие части, но они были ни в чём не виноваты. Я понимал, что за смерть моей семьи должен ответить только один — их палач.
Около рычага виселицы стоял Изенгрин. Нахлынувшая ярость придала мне небывалой силы — я одним прыжком запрыгнул на высокий парапет и оказался около него, но тут же отпрянул. Волк плакал. Его лапа была туго привязана к рычагу, а со спины капала кровь. Я понял, что тут что-то не так, и начал медленно пятиться.
— Убей меня, Ренар… — сказал он, и я вздрогнул.
Голос его был женским, грудным, мягким, бархатным. Это был голос Флёр.
— Пожалуйста…
Я продолжал пятиться, не веря своим ушам. Во всём этом был какой-то подвох, но я уже забыл, что всё это мне лишь снится…
— Убей его, Ренар, — позади меня стояла Флёр с огромным хлыстом в лапе. Она произнесла это голосом Изенгрина.
— Это всё неправильно… — сказал я им, пятясь назад, как вдруг наткнулся спиной на чьё-то тело.
— Ты бросил меня, Ренар…
Обернувшись, я попытался бежать, но не смог. Висевшая в петле Эмерлина подняла голову и, повернув ко мне мордочку, заговорила со мной…
— Ты бросил меня и своих детей, — снова проговорила она, глядя мне в глаза. Этого взгляда я никогда прежде у неё не видел — осуждающий, но в то же время расстроенный.
— Нет! Я не бросал тебя, я люблю тебя!
— Неправда. Ты всегда врёшь, Ренар, даже тогда, когда это не нужно.
— Но я не вру! Я люблю тебя больше жизни!
— Неправда…
Я отшатнулся. Моя голова раскалывалась от этих слов, они раздирали меня изнутри. Боль была почти невыносимой — я схватился за виски́ и упал на колени. Слова Эмерлины эхом гремели у меня в голове, и я ничего не мог с этим поделать — они будто выжигали мою сущность. Боль заполнила голову, и, завопив в затянутое облаками небо, я начал кататься по парапету, сжимая лапами виски́. Боль стала нестерпимой, как вдруг я почувствовал край парапета, но уже не успел остановиться. Я ощутил необыкновенную лёгкость и начал падать. Падение затягивалось. Я бы успел за это время тысячу раз упасть с парапета, но понимал, что падение ещё не закончилось. Поток воздуха трепал мой хвост, шевелил шерсть. Перевернувшись в воздухе, я понял, что лечу в кромешную тьму. Падение начало замедляться; воздух сгущался, пока я не почувствовал, что больше не падаю…
Я лежал на полу королевского подвала.
Осознав это, я вскочил и огляделся. Все клетки были пустыми. В разные стороны расходились четыре коридора — тоже совершенно пустые. Выхода из этого креста я не видел, но и решать, куда идти, тоже не было сил. Я стоял и тупо ждал чего-то, пока в конце одного из коридоров не показалась маленькая белая фигурка. Она стояла молча, и вдруг я ощутил, что она осуждающе смотрит на меня. Я внимательно всматривался в неё, пытаясь понять, кто это. Но тут фигура начала приближаться, показывая на меня пальцем. Мне стало не по себе: появилось огромное нежелание встречаться с этим существом. Развернувшись и побежав в противоположном направлении, я вдруг остановился. Из другого коридора ко мне двигалось другое существо.
Оглянувшись на остальные два коридора, я убедился, что полностью окружён. Четверо приближались ко мне, и среди них была одна, которую я узнал. А узнав её, я понял, кто были остальные трое…
Это была совсем маленькая лисичка. Та, которой выдрали глаза, та, которая попросила меня убить её. Вспомнив об этом, я вдруг понял, что в лапе у меня сжат старый меч, с лезвия которого мне на пальцы стекает кровь…
Я тут же с ужасом отбросил его. Издалека донёсся страшный, но при этом женский смех. Меч вдруг просочился сквозь каменную кладку, словно он был жидким. Я остался безоружным среди четырёх призраков прошлого и уже начинал слышать их голоса: «Ты убил нас», с каждым их шагом звучавшие всё громче и громче.
— Я не убивал вас! — крикнул я, преодолев свой страх.
— Неправда, неправда, неправда… — заговорили они разными голосами, повторяя и повторяя свои слова.
— Вы сами хотели этого! — попытался я оправдать себя, как это обычно бывает.
— Нет, нет, нет… — снова заговорили они.
— Неправда! — ззо всех сил крикнул я лисичке, но горло мне перехватило, и из пасти не вылетело ни звука…
Схватившись за горло, я упал на колени. Я начинал задыхаться, пытаясь выдавить из себя это слово, но на шее будто затягивали стальной хомут. Сзади подошли трое изуродованных лисов, стали царапать и толкать меня. Дикая боль пронзила моё тело, а лисичка подошла ко мне и погладила меня по носу, пока я корчился от боли. Направив на меня свои пустые глазницы, она что-то нежно мне шептала, а я захлёбывался от беззвучного крика, который вырвался из моей глотки…
Тишина вдруг надавила на уши, боль пропала. Осталась лишь юная лисичка, смотревшая на меня своими пустыми провалами глазниц. Несмотря на отсутствие глаз, мне казалось, что вижу её взгляд — понимающий и сочувствующий.
— Ты не знал тогда.
Я покачал головой, не решаясь с ней заговорить.
— Никто не будет тебя винить, Ренар. Ты поступил правильно, — мордочка лисички вдруг начала искажаться и меняться.
— Кто ты?! — прохрипел я и вдруг понял, что передо мной сидит Эмерлина, ласково обняв мою голову.