— Это я, Ренар.
— Я не бросал тебя… и никогда не брошу… — я старался не шевелить головой. Тепло её ладоней было таким родным и согревающим, таким реальным, что мне хотелось, чтобы этот сон длился вечно.
— Я верю тебе, лис.
Я слабо кивнул, будто говоря: «Я всё сделаю».
— Будь добрым, Ренар. Не бойся её и прости.
— Да, милая.
Вдруг моя жена повалила меня на спину и наклонилась надо мной.
— Помоги ей тоже, — слезинка капнула с её очаровательно глаза и упала мне на нос.
— Обязательно помогу.
— Держись, муженёк, — ещё одна слезинка оторвалась от её морды, упав на мою.
Я снова кивнул. Откуда-то послышались сдавленные всхлипывания и плач.
— Я приду…
Я открыл глаза.
Милая мордочка Эмерлины превратилась в мордочку Флёр. Теперь она склонялась надо мной, плакала, и её слёзы падали на мою морду.
— Прости меня, Ренар… Я не хотела, прости… Пожалуйста, очнись… — повторяла она, не замечая моего взгляда.
Но моя реакция была иной. Я быстрым, судорожным движением выбрался из-под неё, стараясь оказаться от неё как можно дальше.
— Ренар?! Ренар, ты очнулся, слава богам!! — она бросилась было обниматься, но я оттолкнул её, дивясь своей силе.
Моё тело снова было целым. Не осталось ни единого шрама, все переломы срослись. Дудка Арена и правда творит чудеса…
Лисица жалобно смотрела на меня, вытирая слёзы с глаз. Шерсть на морде блестела от влаги, заплаканные глаза смотрели на меня одновременно виновато и радостно. Но я уже не верил её обманчивому виду.
— Отойди! — я выставил в её сторону открытую ладонь. — И держись от меня подальше!
Вчерашние события всплывали у меня в памяти, как островки в океане, постепенно складываясь в цельную картину. Сначала мелкий гиен, потом Фарр. Потом я. За то, что я схватил её за ошейник, она избила меня до полусмерти, и если бы не Арен, то, возможно, мой земной путь бы уже закончился…
— Ренар, прошу, прости меня. Я не хотела этого делать, это всё ярость…
— Мне больше не хочется тебе верить.
— Прошу, поверь мне: я не хотела!
Говорила она честно. Как всякий лис я это понимал.
— Хватит с меня. Ты можешь убить нас всех, если тебя просто разозлить. Находиться рядом с тобой — это всё равно что сидеть на бочке с порохом.
— Я обещаю тебе, этого больше не повторится. Ренар, прошу, прости меня за всё это. Я действительно не хотела тебя так…
Я молча ждал продолжения.
— Я не хотела ничего тебе делать…
— Да уж.
— Ренар, прости…
— Хватит. Но тогда тоже меня прости.
— Тебя-то за что? — лисица сразу перестала плакать и удивлённо уставилась на меня.
— Мне не стоило хватать тебя за ошейник.
Она вздрогнула и подняла лапу к шее.
— Прости, мне надо было держать себя в лапах.
— А мне надо было просто остановить тебя.
— Обещаю — впредь тебе больше не придётся этого делать.
Она подошла ко мне медленно, словно к боязливому животному, которое пугается любого резкого движения. Я стоял на месте.
— Попробуй, — сказала она мне, чуть приподняв свой ошейник.
Осторожно взявшись за металлический обруч, я молча подержал его на весу.
— Тяжёлый?
— Очень, — оценил я, взвесив его в лапе, — и почему-то очень холодный.
— Он никогда не нагревается. Он холодный всегда.
— Мы снимем его с тебя во что бы то ни стало.
— Спасибо тебе, Ренарчик, — она нежно обняла меня, и я выпустил ошейник из лапы.
Ренарчиком меня называла только Эмерлина. Это напомнило мне её, и тут последняя часть страшного сна ярко промелькнула у меня перед глазами, и я понял, что имела в виду моя жена.
— Я тоже помогу тебе, Ренар, — она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. — Надеюсь, тебе понравится.
— Спасибо. Мир, дружба? — я потянул её раскрытую ладонь.
— Конечно, Ренар, — она крепко схватила меня за лапу и довольно сильно сжала. — Прости меня за всё.
Я молча стерпел стальное лапопожатие лисицы. Что не говори, а работа с её арбалетами требует сильных запястий.
— А меня в друзья возьмёте? — поинтересовался голос из угла трюма.
Лисица снова вздрогнула, но не от неожиданности, а от злости. Я сжал её лапу и укоризненно посмотрел ей в глаза, будто говоря: «Не надо». Та вздохнула и отпустила мою ладонь. Повернувшись на каблуках, она вполне спокойно направилась в другой конец трюма, где лежал связанный гиен. Он тоже был абсолютно целым и невредимым. Похоже, что магия Арена распространялась на всех, кто слышал мелодию флейты. Судя по некоторым неровностям шерсти на пояснице Флёр, открытой благодаря её костюму, её это не затронуло. А между тем она с серьёзным видом приблизилась к пленнику, на ходу достав из сапога нож. Я бросился к ней, но она одним странным жестом остановила меня. Присев рядом с гиеном, лисица приставила к его горлу нож. В люк заглянул Арен и замер, со страхом и любопытством наблюдая за ней.
— А теперь, пушистик, ты мне ответишь на один вопрос.
Гиен сглотнул и зажмурился.
— Скажи мне: тебе понравилось?
Все очумело уставились на Флёр.
— Понравилось что? — выдавил из себя Фарр.
— Не что, а кто. Я. Я тебе понравилась? — почти нежно обратилась она к нему.
Гиен вдруг улыбнулся.
— Очень. Ты была просто бесподобна в том наморднике и наручниках, — сказал он.
Арен прижал уши и зажмурился. Я отошёл подальше, чтобы не нарваться ещё раз.
— Подлец, — только и произнесла Флёр, почти нежно врезав гиену кулаком в глаз.
Тот почему-то продолжал улыбаться. К невероятному удивлению двух лисов, Флёр разрезала путы пленника, освободив его.
— А я ведь помню тебя, — она встала и погрозила ему ножом. — Как это ни странно, но тебя я запомнила. Одно время твоё появление было для меня хорошим знаком.
— Почему? Потому что я кормил тебя?
Лисица молча кивнула.
— Нас было немного, но мы были. У нас в клане есть община, считающая, что с вами воевать не нужно. Тардиф уже многим надоел своим правлением.
— Что ты говоришь? Ну-ну…
— Возможно, тебе это покажется бесчестным… но… прости меня.
— Ты ещё своё получишь. Но пока что ты мне нужен, — хмыкнула Флёр, зачем-то поправляя перчатки.
— Не понял?
— Ты сказал, что присутствовал при том, как на меня надевали ошейник. Я хочу знать о нём всё! Мальчики, оставьте нас, — она махнула лапой на Арена, который недовольно засопел.
Выбравшись на палубу, я глубоко вздохнул и посмотрел на горизонт. Скоро там должен был появиться Тайный Город — место, где собираются только самые лучшие ремесленники. Там мне нужно будет найти фонтан и наполнить небольшую склянку. Зачем это было нужно Изенгрину, я не понимал, да и не хотел. Даже если мне это потом понадобится, я в любой момент смогу у него это украсть.
Сзади подошёл Арен:
— Находиться рядом с этой лисицей очень опасно для жизни. Как считаешь?
— Да уж, опасно… но я всё равно хочу ей помочь.
— Ты чего, с ума сошёл? Помогать серийной убийце? Ренар, если нас с ней поймают, то объявят сообщниками и повесят!
— Меня пытались повесить семь раз. Так что этого я не боюсь. Просто мне хочется сделать её лучше.
— Лучше? Что может сделать её лучше?
— Свобода. Снимем ошейник — она станет прежней.
Арен погрустнел и встал рядом.
— А знаешь, Ренар… не хочу я расставаться с ней…
— Чего?! — я поражённо повернулся к нему.
— Люблю я её… — сказал он, взглянув мне прямо в глаза.
— Одна-а-ако… — протянул я.
Это и раньше было заметно, но чтоб вот так, прямо и откровенно…
— Что однако?
— Да нет, ничего…
— Что ты имеешь в… — в трюме послышался сдавленный крик. — Вот чертовка! — лис ринулся на подмогу. Кому — ещё не понятно.
Внизу я увидел странную картину. Флёр сидела на полу, потирая шею, а на морде были заметны множество кровоточащих царапин, доходящих до затылка. Фарр же метался вокруг неё с видом провинившегося щенка и просил у неё прощения.
— Что произошло? — сразу поинтересовался лис.