И только когда я ощутил нехватку воздуха, то мне пришлось, пусть медленно и нежно, всё же прервать поцелуй. Отпускать талию своей жены я не спешил, чувствуя, что сжимаю что-то невообразимо дорогое, нечто, что было дороже всех королевских корон, всех сокровищ и кладов, спрятанных и закрытых на ключ, — всё это было мне безразлично в миг нашей с ней близости. Я открыл глаза и нырнул в её взгляд, такой понимающий и глубокий. Он был как бездонное озеро, куда можно было смотреть вечно…
Я даже не заметил, как затянулась рана на моём запястье. Арен со своей флейтой стоял почти у меня за спиной, но я не слышал ни музыки, ни слов. Всё было тихо и прекрасно…
— Ну… Думаю, я не ошиблась, когда попросила Мирумаса оказать тебе небольшую услугу.
Слова долетали до меня глухо, словно через подушку, но общий их смысл я сумел уловить. Своим счастьем и спасением жены я обязан Флёр. Только ей. Как только эта мысль стукнула мне в голову, я оторвался от одного женского тела и прильнул к другому. Ненадолго. Крепко обнимая лисицу, я случайно задел носом ошейник. Почувствовав его тяжесть, я тихо прошептал ей в самое ухо, слегка коснувшись его губами:
— Я сниму его с тебя, даже если мне придётся пилить его пилочкой для ногтей. Слышишь? Я сниму его во что бы то ни стало…
Флёр, поначалу пищавшая, как игрушка, тихо похлопала меня по спине.
— Спасибо тебе… Ренар.
— Тебе спасибо… Извини, — я отпустил её, обернулся — и тут на мою морду обрушилась такая пощёчина, что в ушах зазвенело.
Увидев это, Флёр расхохоталась.
— Ах ты мерзавец! — Эмерлина навесила мне ещё одну звонкую оплеуху.
— Дорогая… — начал я — и получил ещё один удар.
Никогда раньше она не упрекала меня в измене и ни разу не ревновала. Повода не было. Но, увидев меня в обнимку с шикарной лисой, она, похоже, выпустила всю ревность, скопившуюся в ней за шесть лет. Хотя какая там ревность?
— Мерзкий кобель! Обнимался с этой… этой… — она снова замахнулась, но на мгновение остановилась, придумывая эпитет покрепче.
Что-что, а красноречия моя жена лишена. Я обычно помогаю ей в подобных ситуациях, но оскорблять мою, а точнее, её спасительницу мне не хотелось.
Пауза затянулась ненадолго: помощь в подборке оскорблений оказала сама оскорбляемая.
— Сучкой! — крикнула Флёр из-за моей спины.
— Сучкой! — повторила Эмерлина и ударила меня ещё раз.
— Шваброй! — не унималась Флёр, увидев, что моя жена готовится к следующему удару.
— Шваброй! — на мою многострадальную голову легла ещё одна пощечина.
— Раздутой потаскушкой! — воображение лисицы бурлило и фонтанировало.
— Да! — не решилась повторить моя жена, но это не помешало ей дать мне ещё одну оплеуху.
— Шлюхой! — вдруг донеслось из-за моей спины.
— Шлю… А кто? — Эмерлина наконец заметила, кто ей подсказывает. — А ты не смей мне подсказывать, ты…
— Мымра, — округлив глаза, подсказала Флёр.
— Ты чего? — совсем уж удивилась моя жена.
— Что я чего?
— Зачем ты себя так называешь?
— Я себя так называю? Я просто подсказываю тебе нехорошие слова, вот и всё.
— Но зачем?
— У тебя фантазия на эту тему скудная! — отрезала Флёр.
Эмерлина неожиданно осталась один на один перед фактом нелёгкого характера нашей общей знакомой.
— Это ты Флёр? — вдруг спросила она.
— Да, — буркнула лисица и направилась к трапу. — Пошли, Арен… мы ему больше не нужны.
— Стойте! — тут же крикнул я.
— Подожди! — одновременно со мной воскликнула Эмерлина.
Флёр остановилась. Лисица явно играла незаслуженно обиженную, а Арен и не обирался двигаться с места.
— Ладно тебе. Извини…
— Да я и не обижалась! — весело воскликнула Флёр. — Просто Ренар теперь с тобой, и его миссия закончена.
— Ничего не окончена. Я ещё обещал твоему папочке отвезти тебя домой.
Флёр улыбнулась. Впервые с того момента, как она узнала, что ошейник снять не удастся.
— Я не маленькая девочка и вполне могу за себя постоять… но всё равно мне приятна твоя компания, Ренар.
Такого испепеляющего взгляда моей жены я ещё никогда не видел.
— Дорогая, она имела в виду не это…
— Откуда ты знаешь, что я имела в виду? — тут Флёр сделала то, чего я до сих пор не могу ей простить.
Лисица томно улыбнулась, подмигнула и чмокнула в моём направлении. Я буквально почувствовал жар ярости, которым полыхнула моя жена, и, не раздумывая, поступил так, как на моём месте поступил бы любой мужественный лис в расцвете сил…
Перемахнув через бортик, я пролетел пространство, разделявшее причал и палубу яхты, приземлился на четыре лапы, поспешно отряхнулся и бросился бежать. И, хотя я удирал не менее стремительно, чем обычно удираю от королевской охраны, уже через мгновение я почувствовал, как на моей шее затянулся плетёный кожаный шнур с металлическим наконечником, пролетевшим совсем близко от моего глаза. Я был абсолютно уверен: если бы Эмерлина захотела, она бы оторвала мне хлыстом голову. Она это умеет.
Схватившись за хлыст, который затянулся на моей шее покруче петли виселицы, я обречённо захрипел, пятясь к яхте. Не пройдя и пары шагов, я упал на спину. Эмерлина продолжила наматывать плеть на локоть, притягивая меня к краю причала. Ещё один рывок — и я повис на удавке, болтая лапами над водой.
— Отпусти! Ты же меня повесишь! — болтаясь в петле, тоненько просипел я.
— Что. Это. Значит? — дёрнула хлыст Эмерлина.
К ней подошла Флёр, которая прямо-таки лучилась сочувствием.
— Ц-ц-ц… — поцокала она языком. — Милые же у вас семейные отношения.
— А ты вообще лучше иди отсюда, пока плеть не освободилась!
— Ну извини. Он и вправду не виноват. Между нами ничего не было.
— Этот хитрец и тебя подговорил?
— Нет, меня подговорить не так просто, как ты думаешь.
— Отпустите! — пропищал я на последнем издыхании, уже вывалив набок язык.
— Он кого угодно подговорит.
— Меня нет.
— Докажи!
— Как же я тебе это докажу? — справедливо возмутилась Флёр.
— Эмерлина, я люблю тебя!!
Все мои силы ушли на эти слова, после которых я уже собирался умереть.
Лиса милостиво дёрнула своей удавкой — та тут же распуталась, и, даже не успев вдохнуть воздуха, я рухнул в грязную воду. Поспешно вынырнув, я отдышался и посмотрел наверх, где о чём-то вовсю спорили Эмерлина и Флёр. Заметив неподалёку лестницу, я поспешно поплыл к ней, моля небо о том, чтобы никто посторонний не заметил моего позора. Но, выбравшись на причал, я услышал доносившийся со всех сторон смех…
Вы когда-нибудь видели мокрого лиса без штанов? Нет. Потому что так никогда не ходят. Потому что, когда мех на теле мокрый, он не заменяет штаны. А ещё мокрый лис — это очень смешно.
Стыдливо прикрываясь лапами, я дошлёпал до сходней, поднялся на палубу и нырнул в капитанскую каюту. Как раз на такой случай на судне моей жены у меня были припасены штаны. Это были просторные тёмно-синие шорты, чуть темнее моей жилетки.
— Слушай, а ты смешной! — давясь смехом заявил Арен, когда я вышел из каюты уже в шортах.
— Щас и тебя искупаю, тогда посмотрим, кто из нас смешнее! — недовольно буркнул я.
А обе лисички уже хохотали во всё горло. Минуту назад они были готовы свернуть друг другу шею, а теперь стоят и смеются, как две закадычные подруги.
— Ну ты даёшь, Ренар! Я давно так не смеялась! — держась за живот, простонала Флёр.
Эмерлина ничего не сказала, но, глядя на меня, просто покатывалась со смеху. Я представлял себе, на что я сейчас похож: обвисшие уши, с которых свисает мокрая чёрная шерсть, тоненький хвост, больше похожий на швабру, и жутко спутанная слипшаяся шерсть. Но, как самое подлое существо на свете, я сделал самую страшную вещь, которую может сделать мокрый лис. Я отряхнулся, обдав девчонок тучей брызг… и через мгновение уже носился по палубе, удирая от двух разгневанных лисиц сразу. Это было потрясающее, непередаваемое ощущение!