— Так Арен тоже знает?
— Да.
— Ренар, расскажи мне.
— Тебе не стоит этого знать.
— Это ведь всё ошейник, да?
— Откуда ты знаешь?
Эмерлина загадочно улыбнулась:
— На нём ни запоров, ни швов. У неё постоянно кровоточит шея. Она не дотрагивается до него и прячет под волосами. Это явно не побрякушка, которую носят для красоты. В конце концов мне, как женщине, всё вполне понятно.
Я глубоко вздохнул, сжал в кулаке её лапку и начал рассказывать всё, что рассказала нам Флёр. Начал так же, как она, и хотя опускал некоторые моменты, но смысл оставался ясен. Эмерлина слушала внимательно, и, хотя я говорил очень-очень тихо, чтобы не услышал Мирумас, она не пропустила ни слова:
— А закончилось всё… Ну, в общем… Полгода сумасшествия, и… убила своего парня за то, что тот её поцеловал.
— Ей, наверно, должно быть стыдно…
— Не знаю, тебе понятнее.
— Всё?
— Потом она была наёмной убийцей. Сейчас вот оказалась здесь.
— Мда, история… И она рассказала всё это вам?
Я кивнул. Эмерлина молча пошла на корму, где стояла Флёр. Я не слышал их разговора и просто смотрел на два силуэта, которые о чём-то разговаривали. А через некоторое время они обнялись.
Арен вёл себя странно. Он то хотел ужинать, то собирался спать. Лис метался по палубе, потом попытался зачем-то разбудить Мирумаса, но тот заперся в трюме и просыпаться никак не желал. С лисом явно что-то происходило, и я решил, что его беспокоит возможное скорое расставание с Флёр. Успокоить его мне так и не удалось, поэтому его поставили у руля на ночь, чтобы завтра он спал, а не мучил себя мыслями. Эмерлина, дав ему все указания, поманила меня за собой в капитанскую каюту. Место и время было не самое подходящее, но…
Медленно раздевшись, она легла на кровать поверх одеяла. Её томно-пронзительный взгляд, появлявшийся каждый раз, когда она была возбуждена, следил за каждым моим движением. Сбросив жилетку, чтоб не мешалась в процессе, я сел на неё верхом и приступил к своему законному мужскому делу.
Стук в дверь. Очень культурно, но очень не вовремя…
Поспешно натянув жилетку и растормошив Эмерлину, я прибрал бардак в капитанской каюте. Я понимал, что Флёр с её чутким слухом и Арен, который стоял у штурвала рядом с каютой, конечно же, всё слышали. Веселье вчера слегка затянулось, и вид у меня был потрёпанный, чего не скажешь об Эмерлине: жена была свежа и бодра, вся такая ухоженная и, как всегда, красивая. Быстро одевшись, она встала рядом со мной и приготовилась держать ответ перед тремя лисами.
— Готова? — я обратился к жене.
Она ещё раз пригладилась, отряхнулась и глянула в небольшое зеркало:
— Более-менее. Только давай говорить будешь ты, а то у меня…
— Тогда помалкивай.
Я ещё раз одёрнул жилетку, поправил и пригладил шерсть в районе паха (вдруг за дверью Флёр?) и поправил непослушную причёску. Припомнив все возможные оправдания, я схватился за ручку и дёрнул её на себя.
На пороге стоял Арен в своём неизменном белом плаще:
— Ну вы, блин…
— Что мы?
— Да вы, вы.
— Да мы, а мы что?
Стоявшая за моей спиной Эмерлина прыснула в кулак, а Арен улыбнулся:
— Прости, Ренар… — и лис отошёл в сторону.
— Какого?! — только и смогли воскликнуть мы с Эмерлиной, едва увидев того, кто сейчас стоял перед нами.
— Здравствуй, Ренар, — приветствовал меня в своей обычной манере Изенгрин.
Я быстро оценил ситуацию: «Непобедимость» была привязана к фрегату, на палубе яхты находилось ещё шесть волков, двое из которых держали Флёр…
— Ренар! С дороги! — разворачивая на ходу плеть, из-за меня вылетела Эмерлина.
Вжавшись в стенку, я наблюдал, как железный наконечник хлыста пробивает грудь волка, державшего Флёр. Лисица тоже оказалась не промах. Стремительно развернувшись, она дала второму острым каблуком в глаз. Освободившись, она сразу же заняла позицию спиной к спине с моей женой. Только теперь я заметил, что у неё не было арбалетов. Прохвост в белом плаще держал их подмышкой и мерзко улыбался. Спохватившись, я понял, что тоже безоружен. Единственным, кто оставался вооружённым, была моя жена. Она медленно поигрывала хлыстом, показывая волкам, что без промедления пустит его в ход. Тем временем Флёр куснула себя за пальцы и сдёрнула перчатки, обнажив длинные и острые когти — единственное оставшееся у неё оружие. Хотя назвать это оружием…
Бросившийся на лисиц волк был скручен хлыстом и оглушён ударом сапога. Вдвоём они работали единой командой, слаженно, быстро и смогли отразить ещё четыре атаки, но силы изначально были неравны: к волкам уже спешило подкрепление с фрегата. Я уже собирался кинуться на подмогу, но меня тут же схватили двое накачанных волков. Постепенно удары хлыста стали слабеть, и наконец Эмерлина промахнулась. Прорвавшийся к ней волк быстро и умело скрутил её и бросил на колени. Оставшись без прикрытия со спины, Флёр тоже была быстро повержена, поставлена на колени и закована в наручники. Я попытался дёрнуться, но это было бесполезно. Моей жене заломили лапы, и я услышал, как она вскрикнула от боли. В этот момент я потерял весь свой человеческий разум и просто озверел. Я никогда никому не позволял делать ей больно, и всегда месть моя была страшна. Неимоверным усилием я вырвался из захвата и, рыча, бросился на обидчика моей любимой. Но даже эта вспышка ярости не помогла мне: Изенгрин привёл с собой слишком много волков, чтобы мы могли с ними справиться…
— Ренар, не стоит так переживать, — волк закурил, наблюдая, как на меня надевают простые наручники.
— Изенгрин, ты не настолько наивен. Ты же знаешь, что ни одни наручники меня ещё не удержали.
— Ничего, просто посиди немного спокойно. Мои ребята за тобой последят.
— Арен, что, чёрт возьми, это значит?! — крикнула Флёр. Честно говоря, у меня самого в голове крутился этот вопрос.
Посмотрев на Флёр, лис насторожился.
— Эй! Её не трогай! — сказал он волку, пока тот отсчитывал ему деньги.
— Ну вот ещё. Мы берём всех, и нечего тут указывать.
— Изенгрин, мы так не договаривались!
— Ты свою часть договора уже выполнил. Получай свою плату и убирайся отсюда.
— Высадите меня на берег! Немедленно, пока я не передумал.
Изенгрин громко свистнул:
— Правь к берегу, пассажира высадим!
На фрегате натянулись паруса, и трое волков поспешно привязали яхту на буксир. До берега было недалеко.
— Какая милая особь… — вдруг сказал Изенгрин, посмотрев на Флёр.
Страшно описать, что в этот момент произошло с лисицей. Двое крепких волков с трудом смогли удержать её, и я точно слышал треск наручников. В её глазах полыхнула такая дикая ярость, что она, казалось, сейчас испепелит волка.
— Не смей меня так называть! — тихо, но отчётливо прошипела Флёр, уже не пытаясь вырваться.
— Как захочу, так и буду тебя называть. Ты теперь в моей власти.
Арен отрешённо стоял у мачты, ожидая своей высадки. В лапе он держал два её арбалета. Когда показался берег, он бросил их на палубу к её ногам.
— Прости.
— Тебя простить? За что?
— За всё. За то, что люблю тебя.
— Знаешь, что я делаю с предателями?
Повисла мёртвая тишина, нарушаемая шумом накатывавшихся на берег волн.
— Я убиваю их. А если этого не смогу сделать я — за меня это сделают другие. От моего отца до друзей из посёлка убийц. Ты можешь смело считать себя трупом, Арен.
— Извини, — лис направился к берегу. Он не стал дожидаться, пока ему с фрегата спустят шлюпку, а просто прыгнул за борт и поплыл к берегу, провожаемый злобным взглядом лисицы.
— Труп. Всего лишь живой труп.
— Лисонька, ты уже не сможешь что-то ему сделать.
— Не будь так уверен… У меня есть такая сила, о которой ты даже не слышал.
— У меня под контролем вся королевская армия, три тысячи головорезов.
— Мне плевать, сколько их там у тебя. Они не смогут защитить его.
— Я и не собираюсь его защищать.
Крышка трюмного люка вдруг зашевелилась: кто-то явно хотел выбраться наружу. Но, к несчастью, на люке стоял один из волков-охранников.