Флёр слушала это, сидя на кровати, согнувшись и сложив лапы на коленях. Когда я прочитал о жемчужине, она подняла голову и тихонько кивнула, но не стала перебивать.
— «Теперь я хочу сказать тебе то, что не решался говорить раньше. Флёр, я знаю, как тяжело тебе пришлось тогда, но я прошу тебя лишь об одном — ты должна жить дальше. Я ни разу не жалел, что спас тебя, и никогда бы не пожалел. Я был счастлив найти хотя бы тебя одну, и никогда, понимаешь, никогда ни я, ни семеро твоих братьев не обвиним тебя в наших смертях. Ты не должна винить себя, ты всё всегда делала правильно. И я надеюсь, что ты будешь продолжать в том же духе. Ты обязательно избавишься от своего проклятия. Рано или поздно, но ты сделаешь это. На твоей стороне целый клан и двое отличных друзей. Тебе повезло, доченька, очень повезло, что ты смогла встретиться ними. Они не подведут тебя».
Я оторвался от листка и посмотрел на лису. Флёр улыбалась. Тихо и грустно улыбалась, глядя между своих коленок. Заметив, что я остановился, она посмотрела на меня:
— Он прав, Ренар. Мне действительно повезло.
— Знала бы ты, как мне повезло, — сказал я.
— Это всё? — спросила Флёр, и я сразу продолжил:
— «Никогда в них не сомневайся — и они не усомнятся в тебе. Что бы ты ни делала, что бы ни происходило, ты всегда будешь дочерью главы клана и все твои действия будут верными. Желаю тебе удачи от всего сердца! Твой папа».
Я не ожидал, что письмо окажется таким коротким. На вид оно казалось действительно длинным, но теперь я сообразил, что всё дело в почерке Чака. И не слова о мести. Но, несмотря на такое короткое послание, Флёр продолжала улыбаться:
— Надо браться за работу.
— Какую ещё работу? — не понял я.
— Работу главы клана. Так, — она обратилась ко всем в комнате, — соберите информацию по погибшим и раненым.
— Флёр, у нас раненых не будет.
— Как это? Ах, Арен… — сразу догадалась она, — Да. Всех раненых доставлять к нему, он лечит магией, после него все смогут держать оружие. Погибших похоронить со всеми почестями. Похороны отца завтра. Трупы гиен надо бы оттащить куда-нибудь…
— Есть овраг в часе ходьбы отсюда, — предложил один из командиров с гнусавым и басистым голосом.
— Час? Далековато… Ну ладно, если сможете, то будет только лучше. Надо будет прикопать, чтоб не сильно воняло… И Клитуса запрягите, у него силы — на десятерых хватит…
— Клитус уже помогает. И очень активно! — сразу ответил ей другой командир.
— Отлично. Одного из летунов послать за беженцами на землю Ренара: они могут возвращаться.
— Возвращаться? Флёр, здесь вся земля — смесь из глины и крови! Надо немного подождать.
— Хорошо. Пусть тогда просто сообщит хорошие новости и спросит, как у них самих дела. Ренар, сколько им идти оттуда сюда?
— Примерно полдня, — прикинув расстояние, ответил я. Это был дальний конец моего владения, вот до замка надо было идти гораздо дольше.
— Отлично. Значит, пока мирные остаются там. Так… Что ещё… Эмерлина, я хочу попросить тебя никуда от меня не отходить на протяжении этого дня.
— Зачем?
Флёр поманила мою жену к себе и что-то прошептала ей на ухо.
— А, хорошо… — сразу же согласилась Эмерлина.
— Отлично, — завершила раздавать указания Флёр.
Капитаны смотрели на неё с лёгким удивлением.
— Все за работу! Давайте, я этого не для себя хочу!
Лисы, немного недовольные таким положением дел, разошлись.
— Ренар, ты теперь член клана и тоже должен помогать.
Я округлил глаза. Нет, я знал, что должен, и уже даже собирался, но про это мне напомнила не Флёр, а моя собственная жена.
— Эмерлина, ты чего? Я знаю…
— Эм, вы не очень-то…
— Ты похожа на своего отца, Флёр! Сколько раз он пытался отговорить нас от участия в сражении, но мы всё равно остались. Он принял нас в клан, а это налагает на нас не только права, не так ли, Ренар?
— Точно. Уж если помогать вам, то во всём.
Флёр снова посмотрела на меня. И, несмотря на ощутимую тяжесть потери, она всё равно была хоть немного, но счастлива.
— Я счастлива, что такой лис оказался рядом со мной. Вместе с Ареном…
Я уже не хотел отвечать. Не хотел отвечать, что если бы не она и её клан, то сейчас я и вся моя семья, скорее всего, были бы мертвы. Не хотел отвечать, что она изменила меня, наверное, в лучшую сторону. Не хотел отвечать ей, что из-за неё я обрёл второй дом, надёжную защиту и новых друзей. Хотел отблагодарить её за всё, но никаких слов не хватит, чтобы сделать этого. Вместо всех слов я молча развернулся и пошёл на бывшее поле боя помогать своим соклановцам.
То, что осталось от некогда цветшей зелёной поляны, сейчас походило на ад. Разбросанные, искалеченные тела — рыжие вперемешку с серыми, — ужасное зловоние и ощущение мерзости происходящего. На «Тропе Клитуса», как это окрестили лисы, лежали гиены, зачастую перерубленные пополам на уровне пояса, у которых все внутренности вывалились на землю. Даже ходить было неприятно по этой земле, и я уже начинал завидовать Флёр и её кожаным сапогам.
Поначалу на поле нас было три-четыре десятка — те, кто сумел пережить сражение без ранений или для кого ранения были не столь опасны. В страшной резне я отделался буквально парой царапин, и, похоже, все мои друзья тоже. Лишь у Флёр левая лапа была в крови, но я почему-то подумал, что это не её кровь.
Постепенно к нам приходили новые и новые группы воинов, совершенно целые, бодрые и полные сил. Некоторые появлялись в полном и неописуемом восторге: я узнал одного лиса, который прыгал от счастья, потому что Арен заново вырастил ему обе ноги. Мёртвых лисов оттаскивали к кладбищу, а с гиен снимали оружие, доспехи и уносили в сторону оврага, далеко за территорию клана. Носильщиков всё равно не хватало — приходилось постоянно меняться, ибо груз был не лёгким, а идти далеко. Очень помогал нам Клитус; набросав целую кучу трупов, он сообразил себе огромный мешок и утащил их в овраг. Единственные, кто был рад такому количеству вражеских трупов, — это кузнецы. В клане закрывали глаза на мародёрство, поэтому всё оружие и доспехи собирались и сбрасывались в огромную кучу перед кузницей. Два лиса в кожаных передниках довольно потирали лапы: им не терпелось взяться за работу по перековке всей этой груды железа в новые доспехи и мечи для лисов.
В результате огромная работа была проделана достаточно быстро, и, если я не ошибался, к концу дня лис было больше чем две сотни. Гораздо больше. Трупы врагов убрали, большинство своих похоронили. К сожалению, некоторые были настолько изуродованы, что никто не смог определить, кем был тот или иной лис. Были среди погибших и четверо лисиц. Сражались в клане все, в том числе и самки. А Флёр явно была одной из самых результативных: из многих трупов торчали короткие древки стрел ее арбалетов. Лисица не испытывала ни малейшего сострадания к своим врагам.
Солнце опускалось за горизонт, и я стоял у одной из могил, где хоронили одного из последних воинов, когда появился Арен. Лис выглядел ужасно: прижатые уши, свисавший из пасти язык и безумный взгляд…
— Больше двух сотен… Я никогда не лечил столько зверей за один день!
— И как они?
— Некоторым приходилось все конечности заново выращивать. А новообретённых хвостов сколько! Ууу! Каждый второй!
— Хвостов? — не понял я.
— Ну да! Ты представляешь, приходят, спрашиваю: что за ранение? Говорят — хвост отрубили! Ох, ё…
— Не, Арен, хвост — это главное!
— Я и понимаю. Не отказывать же… — лис тяжело вздохнул и отпил из необычной фляжки. — На, хлебни, Флёр дала. Полностью утоляет жажду и сухость во рту. Прекрасная вещь!
На нас смотрели как на прокажённых. Я и забыл, что мы стояли около могилы нашего товарища и что говорить на повышенных тонах было некультурно. Взяв у Арена фляжку, я поднял её над головой и выпил за упокой воинов.