— Сейчас они слабы. Их осталось гораздо меньше, чем было изначально. Нас осталась бóльшая часть, и благодаря Арену вы все живы, здоровы и полны сил. Гиены могут прибегнуть к помощи наёмников и…
Услышав слово «наёмники», лисы вновь загудели. Последних слов лисы не было слышно, но она не разочаровалась. Она похлопала исполинского волка по бедру, и тот, поняв намёк, снова рыкнул на всё поле.
— Так вот! На нашей стороне, на этот раз благодаря Ренару, будет некая часть королевского войска. Они помогут нам в бою, если таковой вообще состоится. Я уверена, что среди нас даже не будет новых потерь.
На этот раз войско осталось в молчании. Лисы куда более преданно смотрели на Флёр и на меня.
— А как же маг, Флёр? У них ведь есть…
Лиса вздрогнула.
— Я устрою, — пообещала она.
— Ты вытащишь хранительницу? Это невозможно! — крикнул кто-то в середине толпы.
— Нет ничего невозможного, когда за дело берётся Ренар, не правда ли? — Флёр повернулась ко мне.
— Я… Что?!
— Ты должен поговорить с Хранительницей и заставить её выйти с нами. Иначе нас могут разнести в пыль движением лапы.
— А почему она не могла сделать того же с гиенами?
— Потому что с ними был маг. И их сражение не всегда так заметно, как наше.
— С ними был маг? Как такое возможно? Я же…
— Ренар, сейчас не время тормошить прошлое. Факт остаётся фактом, и если у нас не будет помощи хранительницы, то мы все можем погибнуть.
Я взвесил все «за» и «против». Соваться к магу в одиночку и без защиты типа ошейника, как у Флёр… Вообще, встретиться с магом — всё равно что залезть в ад и прикурить там от пламени. Но, в конце концов, я с ней уже хоть как-то знаком…
— Я не могу ничего обещать. Опыта общения с магами, тем более такими, у меня нет. И я до этого момента надеялся, что не будет, — я спустился с горки и, чувствуя на себе удивлённые взгляды, отправился к небольшой землянке на краю территории.
Как только я отошёл от толпы и всех остальных, то сразу почувствовал неистовый холод, будто дыхание находившихся рядом со мной перестало меня согревать. Обняв себя за плечи, я посмотрел на небо. Тяжёлые кучевые облака, казавшиеся такими близкими, когда мы летели к моему замку, поднялись, но не значительно. Солнце то ярко светило и согревало меня, то его закрывали облака, и мне казалось, что из пасти вот-вот повалит пар, как бывает зимой.
Честно говоря, я впервые почувствовал страх. За всё своё приключение, начиная с того момента, как залез в очередной раз в казну, и заканчивая сегодняшним днём, было самым страшным для меня испытанием. Я понимал, что Хранительница не станет убивать меня без веской на то причины, которую я ей, разумеется, не дам. Я буду с ней общаться так, как хочет она, но всё равно непонятный страх заполз мне в душу и множился там каждую секунду. В тот момент, вспомнив все свои приключения, я быстро его осознал: это был страх того, что я останусь один на один со своей задачей. Потому что рядом со мной всё это время кто-нибудь, да был. И он готов был помочь, а теперь я должен буду со всем справляться сам. А я так привык к тому, что всегда есть запасной вариант…
За такими мыслями я и сам не заметил, как споткнулся о крышу домика Хранительницы. На двери уже висела записка. Развернув её, я разобрал в каллиграфическом почерке Хранительницы: «Заходи». И, без стука отворив дверь, я буквально вполз в тёмную землянку. Казалось, она стала ещё ниже, чем в тот раз, когда мы приходили сюда с Флёр. Как только я нащупал лапами землю, дверка сразу закрылась и воцарилась кромешная тьма. Глаза среагировали на это, и вскоре я смог чётко различать очертания объектов, а потом и контуры всего помещения. Эмерлина говорила мне, что в темноте мои глаза буквально светятся, и я иногда видел, как горят её глаза в темноте. Наверное, это было правдой.
Одного я не мог найти — саму Хранительницу. Внимательно смотря себе под лапы, я обошёл всю землянку, но не нашёл ничего хоть отдалённо напоминающего лису. Но самое страшное, что я потом осознал, — то, что не смогу найти двери, даже если захочу.
— Страх.
Голос шёл будто отовсюду, и от неожиданности я вздрогнул.
— Я не боюсь, — уверенно заявил я.
— Конечно не боишься. Ты силён, Ренар. Ты можешь думать, что не боишься, и не бояться. Ты можешь сказать себе: «я не трус», — и ты им действительно не будешь…
Прямо передо мной загорелись два огненно-красных лисьих глаза. Я чуть не налетел на саму Хранительницу, но, к счастью, этого не произошло.
— Я пришёл…
— Я вижу, что ты пришёл, лис. И я даже знаю зачем.
По голове будто провели пёрышком. Хранительница читала мои мысли как открытую книгу.
— И что ты скажешь?
В этот момент я подумал, что не мешало бы знать, как её зовут, чтобы более-менее умело составить диалог, который приведёт к моей победе. Лисица знала и это.
— Меня зовут Хелин. И даже не вздумай хитрить.
— Так каков же твой ответ, Хелин? Ты знаешь, что от твоего решения зависит судьба клана.
— От моих решений судьба клана зависит очень часто. И я никогда не подводила свой клан, — глаза отвернулись и куда-то опустились. Секунду спустя в землянке посветлело, и я смог разглядеть её вновь: всё тот же вызывающий костюм и поза. Лисица полулежала на небольшой, но явно очень дорогой и красивой кровати.
— Это значит, что вы пойдёте?
— Да.
Внутренне я ликовал. Хоть кого-то, но я оправдал возложенные на меня надежды.
— Спасибо. Вы позволите мне уйти? — спросил я, надеясь на положительный ответ.
— Не сразу. Мне интересно с тобой поболтать, великий вор. Ты ведь великий. Величайший вор всех времён, тебя пока никто не смог обойти.
— Величайший? Я этого не знал… — заявления Хранительницы мне откровенно льстили.
— Да, Ренар. И это всего в двадцать один год. Последний, кого называли величайшим, получил это звание, когда лежал в гробу. А ты смог достигнуть его и обогнать за такой короткий период…
— Я не понимаю, к чему вы клоните…
— И главное — ты сам не знаешь, как у тебя это получилось…
Она была абсолютно права. Я просто делал то, что мне хочется, и всё.
— Ты хитёр, лис…
— Я только так думаю. Я просто так думаю…
— А сможешь ли ты… — вдруг что-то хлопнуло за моей спиной, и я обернулся. Ничего. Но когда я повернулся обратно, то Хранительницы уже не было.
— Эй… Хелин… Где вы? — аккуратно позвал я, но тут увидел такое, что заставило меня отшатнуться.
Передо мной стоял я. Точнейшая моя копия, в такой же жилетке, с такой же серьгой, внимательно разглядывала меня. Единственное, что осталось не так, — глаза. Они остались красными, как и были у Хранительницы.
— Чего ты хочешь? — хором произнесли мы.
Я не только был похож на себя, но и повторял мои слова.
— Хранительница, перестаньте, — на этот раз она не стала повторять это за мной, а промолчала.
— Ты хитёр, лис. Мне просто стало интересно, сможешь ли ты перехитрить сам себя…
— Что вы говорите?
— Что я говорю? Что ты говоришь?
— Что я говорю, что я говорю.
— Что ты говоришь?
— Я говорю, что я говорю.
Стоявший напротив меня я потряс головой.
— Что ты такое говоришь?
— Я говорю такое, что я говорю, что говорил о таком, о чём я говорил.
— Перестань!
— Ладно.
Сидевший напротив меня лис прижал уши лапами и тихо уставился в свои коленки.
— Хранительница?
Я не отозвался.
— Ренар!
— А?
— Что а?
— Что, а что? — продолжил я.
— Перестань…
— Хелин, прими свой обычный облик. Мне неприятно видеть, каким я могу быть беспомощным.
Снова хлопок — и передо мной сидит уже лисица в вызывающем костюме.
— Триста лет живу — никогда надо мной так не издевались…
— Я даже не думаю о чём говорю, — похвастался я.
— Вот именно! Если бы ты думал, я бы не запуталась!
— Так не думай, если хочешь ответить.