У меня бывают такие моменты, когда я думаю, что происходящее со мной уже происходило. Я проснулся в одиночестве на своей двуспальной кровати, в жилетке и без одеяла. Снова долго вслушивался в шум за окнами моей спальни. Мне даже показалось, что в пасти сейчас появится привкус крови, который я ощущал после ужасной драки с Изенгрином. Но всё-таки это было не то. Я спокойно встал с кровати и медленно пошёл через замок на кухню. Каково же было моё удивление, когда я увидел у печи лиса в белом плаще, который что-то жарил на большой чугунной сковороде. Я встал в проёме двери, а Арен молча обернулся ко мне, держа в прихватке свою сковороду. Всё то же мясо. Поняв это, мы дружно расхохотались.
А Флёр всё ещё спала. Мы с Ареном снова прокрались в её спальню, снова остались любоваться спавшей лисой, которая была так же прекрасна, как и в тайном городе. Но на этот раз она не стала кидать в нас первыми попавшимися под лапу предметами, а просто натянула одеяло до груди и показала на дверь. Мы ушли будить кузнецов, а потом съели самый вкусный завтрак, который смогла приготовить Флёр из моих продуктов. Только когда все были сыты, мы впятером отправились в королевский замок. Стражники покорно и даже несколько приветливо расступились перед Ареном, и мы вошли на территорию. Около входа в кузницу стоял гиен и трое летунов с сумками. Все были готовы.
— Вот ты и помог мне, Ренар, — сказала мне Флёр, когда мы были уже на пороге кузницы.
— Погоди, ещё не всё. Его-то снимут, но я обещал быть рядом с тобой в этот момент.
— Обязательно. Но, знаешь… я как-то побаиваюсь, — лисица озабоченно потрогала ошейник, — я к нему уже привыкла. Будет немного необычно снова спокойно спать по ночам.
— Ха, не говори. Тебе надо будет поносить другой, — заявил Арен, идя вслед за нами.
— Другой?
— Ну да. А то тебе действительно будет непривычно. Найдём тебе какой-нибудь кожаный, с застёжками…
— Не надо мне больше никаких ошейников. Хватит уже, наносилась.
Втроём мы вошли в кузницу. Лично у меня от удивления отвисла нижняя челюсть: молот был не просто огромным — он был просто гигантским. Такой не смог бы поднять даже Клитус, поэтому Энзо говорил о магах. На высоте, вдвое большей моего роста, сидел Фарр и приделывал к ударной стороне молота накладку с лезвием посередине. Энзо вместе с медведем что-то настраивали и о чём-то жарко спорили. У меня вдруг создалось впечатление грандиозности происходившего, хотя не было скопления народа и не было никаких особо бурных приготовлений.
— Ренар, Арен! — Энзо бросил нам по лопате. — Давайте, не стойте столбами, займитесь делом! Чтобы в печи был ад!
Арен аккуратно снял плащ, и мы с ним принялись за тяжёлую работу кочегаров. Постепенно мы добились хорошей подачи пара, а кузнецы уже начинали примериваться, установив стул и две пары тисков для ошейника.
— Первый удар — примерочный! — крикнул Фарр, спрыгивая с молота, и добавил: — Мало ли.
Медведь и человек сухо кивнули и вместе отпустили рычаг. С громким шипением и сильным скрипом молот рухнул на гигантскую наковальню. На миг всех в кузнице подбросило от мощнейшего удара.
— Ох ничего себе! Мне что-то расхотелось садиться рядом с этой штукой! — сразу запаниковала Флёр.
— Да? Ну смотри, ошейник-то останется, — предупредил её медведь, и лисица, сглотнув ком в горле, подошла и села на стул рядом с наковальней.
— Осторожнее, — предупредил её Энзо и начал примеривать ошейник под удар, закручивая его в массивные стальные тиски.
— Слушайте, а это не опасно? — всё ещё беспокоилась Флёр.
— Работа в кузнице — небезопасна в принципе, лисичка. Так что постарайся расслабиться и не думать о плохом.
— Куда рассчитан удар? — вдруг спросил медведь у Фарра, который сновал где-то поблизости.
— На конец лезвия, разумеется, — ответил гиен и при помощи специальной лебёдки приподнял молот над наковальней. Лезвие полностью вошло в него и разрубило бы пополам, если бы не малая длина.
— Вот это да… Если этой штукой наковальню как свежий хлеб порезали, то ошейник с трёх ударов разломает, — предположил Арен, но Флёр шикнула на него:
— Не зарекайся! Ты не знаешь, на что он способен.
— Всё будет в порядке, Флёр. Если что, моя флейта при мне, и я тебе обещаю, что, если понадобится, я вытащу тебя даже с того света.
— Арен? — вдруг обратилась к нему лисица, чуточку повернувшись в ошейнике, который уже был полностью закреплён.
— Да?
— Не покидай меня, хорошо? Ты и Ренар — важнее всех для меня, больше никто.
Мы подошли с двух сторон и взяли её лапы.
— Ты тоже для нас очень важна, Флёр, — ответил ей Арен.
— Я должна извиниться перед вами. Особенно перед тобой, Ренар… — она чуть склонила голову, насколько позволял ошейник. — Ты от меня больше всех натерпелся…
— Да что там… Всё уже давно прощено, Флёр. И я рад, что мы стали друзьями.
— Спасибо, вам, мальчики.
— Эй, вы двое! Давайте, лисы! По местам! — скомандовал Медведь, и гиен с человеком стали поднимать молот над наковальней. Мы бросились к топке, неистово закидывая её углём, а Флёр молча зажмурилась, сжалась и вцепилась в подлокотники.
С каждой секундой гигантская железная кувалда поднималась до своей стартовой точки. Давление в баке мы с Ареном подняли на запредельное значение и в конце концов перестали. Подбежав к Флёр, мы снова взяли её за лапы, и она вцепилась в мою, будто это был подлокотник.
— Не бросайте меня… — только и проговорила она, как медведь скомандовал:
— Пуск!
Снова скрип, шипение и лезвие с гигантской силой рухнуло на ошейник лисицы. Снова подпрыгнула вся кузница, и мне показалось, что весь королевский замок вместе с ней. Лисица только коротко вскрикнула и впилась когтями в мою лапу.
— Поднимай! — снова последовала команда, и гиен с человеком защёлкали своей лебёдкой.
Мы все устроились так, чтобы можно было разглядеть, что случилось с ошейником. Но всех нас опять ждало разочарование. Лезвие на молоте сильно погнулось и смялось в точке касания ошейника, а сам он отделался лёгкой вмятиной.
— Эй, вы чего притихли? — сразу же спросила Флёр.
— По-моему, он теперь не такой идеальный, как был раньше…
Лисица быстро лапами проверила ошейник и чуть не расплакалась:
— Да что это за проклятие!
— Флёр, не бойся, ещё есть шансы…
— Так, стоп. Флёр, ты говорила что-то про шов.
— Шов?! — хором вскрикнули все находящиеся кузнецы.
Лисица хлопнула себя по лбу:
— Между двух заглавных рун!
Я посмотрел на Арена, будто спрашивая разрешения, а Энзо поспешно раскрутил все тиски. Флёр тут же поискала пальцами две заглавные руны.
— Вот. Вот две руны.
Лисица ухватилась за них пальцами, но кузнецы сразу сообразили — расстояние слишком велико.
— Надо определить, где сам шов.
— Позволите? — спросил я у кузнецов и у Флёр. Все согласились.
Я уверенно взял ошейник в лапы.
— Отпусти. Я запомнил места, которые ты обозначила.
Лисица отпустила пальцы, а я провёл по ошейнику ладонью. Флёр была права: он не нагревался и холодил ладонь и я не почувствовал ни единой шероховатости на промежутке, который указала она. Тогда я решил проверить его изнутри, и снова удивился тому, как смогли гиены отшлифовать его ещё и с внутренней стороны. Я закрыл глаза, чтобы зрение не мешало, и отдался осязанию. Вот подушечка пальца скользит по такой гладкой поверхности, но я точно знаю, что что-то должно быть не так. Я проводил пальцами раз за разом, всё медленнее и медленнее, и наконец смог ощутить его. Ещё один провóд — и я почувствовал мельчайший бугорок, складку на ошейнике. С внутренней стороны это был провал, а с внешней — выпуклость. Это и был шов. Я, заметив пальцами и глазами это место, положил ошейник так, чтобы его слабое место оказалось точно под ударом.
— Крепи.
Энзо тут же затянул тиски.