Да, сознание-то улетучивалось, а вот кровь, наоборот, приливала к одному понятному месту.
«Кабзда…»
Я даже руку с ее талии убрал, чтобы как-то успокоиться. Не очень помогло. Теперь я ясно ощущал мягкую грудь, плоский животик, округлые бедра. Фантазия сама вырисовывала очертания идеального тела.
Спасибо тебе, Фелиция. Постаралась на славу. Выточила из говна конфетку.
А Княжна продолжала лежать и думать, что же ей делать. С одной стороны, вот оно, все готовое для всего, а с другой, не такая уж и удачная ситуация. В коконе сильно не развернешься, да и темно. Но опять же… Этот горячий стержень. Такой сильный. Она всем телом ощущала, как он на нее давит.
«Любопытно же. Интересно как!»
И все бы ничего, если бы не эти пузатые чайники в колготках, которые танцуют канкан.
«Надо подумать. Может, просто зажечь свет и поставить тут кровать? Или… сделать то же самое, что делала Фу Хуа? Я же видела, как она это делает. Вроде бы ничего сложного… Да… Наверное, я тоже попробую. Но только когда уйдут эти чайники. Я не могу это делать при чайниках».
А чайники не уходили, они продолжали танцевать канкан, разливая горячий чай вокруг себя. То горячий, то холодный. Отчего Княжне также становилось то очень жарко, то очень холодно.
Даже не понял, как меня вчера сморило. Более того, я совершенно не соображал, как долго мы спали. В коконе по-прежнему было темно и ничего не понятно. Все, что мне было известно, так это то, что я дико хотел есть.
Немного проморгался, пришел в себя.
Чувствую, как по груди бежит что-то мокрое, перетекает на шею, а затем сбегает вниз.
«Слюни… отвечаю, это слюни. Что же ты такая слюнявая-то⁈»
— Чайники… — прозвучал невнятный сонный голос. — Чайники заставляют меня танцевать степ… Не хочу… не хочу больше чая… прекратите меня поливать… уа-а-а…
Заноза хрюкнула и попыталась перевернуться на бок, в результате чего благополучно скатилась на землю, а я, потянувшись, полез на выход.
— О-о… — в глаза ударил яркий свет. — Долго же мы спали.
Влага еще не успела высохнуть на траве и сейчас поблескивала жирными каплями. Легкий ветерок колыхал листья дерева, под которым мы спали, сбрасывая с него остатки дождя.
Я закрыл веки, раскинул руки и, встав лицом к солнцу, вздохнул полной грудью. Запахи трав, свежести, древесной смолы и хвои… это фантастика.
Живот в ответ на мои мысли громко пропел о том, что вертел он на моей селезенке всю эту красоту и очень хочет есть.
Вариантов, как ни странно, было несколько. Первый — разжечь костер, вскипятить воды во фляжке и заварить лапшу, а в конце догнаться брусничным отваром. Второй — попробовать поймать рыбу, если она тут есть, и все дополнить пунктами из первого варианта.
Проблема нашлась в сраном костре. Я не был точно уверен, смогу ли его разжечь после дождя без спичек. Конечно, Маришка рассказывала и даже показывала, как это сделать. Так что мне было известно несколько довольно простых способов, которые вполне возможно реализовать, но нам их демонстрировали в жару и сухую погоду.
Еще раз взглянул на солнце.
В теории, пока хожу за рыбой, должно немного подсохнуть.
Рыбалка проходила отлично. Ну как отлично… Для человека, который нихрена не соображает в рыбалке и пытается поймать рыбу, насадив ее на шампур прямо в воде, она проходила довольно результативно.
Сама рыба не была какой-то примечательной и больше напоминала наших окуней. Даже не удивлюсь, если это они и есть. Как и не удивлюсь, если в этом долбанутом мире они имеют какое-нибудь шизофреническое название…
Две шпажки я оставил на берегу, третьей занимался рыбалкой и каждую пойманную рыбку просто насаживал на один из шампуров. Остановился, когда набралось шесть штук. Решив, что нам этого вполне хватит, стал потихоньку собираться обратно.
По прибытию в лагерь меня ждал небольшой сюрприз. Ожидал, что заноза будет продолжать дрыхнуть, но нет.
Проснувшись и не застав меня, она, видать, проверила вещи и, убедившись, что они на месте, включая мои труханы, сообразила, куда я пошел. Ну а чтобы не сидеть без дела, принялась разжигать огонь.
Собственно, на этом моменте я ее и застал. Как раз когда Идель, стоя на карачках жопой к солнцу, пыталась раздуть угли. Естественно, у неё нихрена не получалось. Конечно же она громко ругалась, снова брала палку, терла о какой-то кусок пня, и опять у нее ничего не выходило.