– Притормози, меня сейчас вырвет!
Мак ворчит и сворачивает на первом же повороте. Не дожидаясь, пока он остановится, я распахиваю дверцу машины и выблевываю все содержимое желудка на асфальт.
Боже мой, почему это так жутко выглядит?
– Меня тошнит кровью! – взываю я к небу.
– Нет, не кровью, – ровно отвечает Мак.
– Я умру! – всхлипываю я, чувствуя, как из носа текут сопли.
– Да не умрешь ты, – тяжело вздыхает Мак.
После небольшой паузы он протягивает руку и сочувствующе хлопает меня по спине.
– Куки, ты пила вишневый гренадин, он красный.
– Ох, – глупо отвечаю я и сажусь, утирая слезы, – я и не подумала об этом.
– Ты вообще мало о чем сегодня думала, – выдавливает сквозь зубы Мак. Кнопки приборной панели освещают его хмурое лицо.
– Что ты хочешь этим сказать? – рычу я и захлопываю дверцу. – Почему ты так злишься на меня?
Мака потряхивает от раздражения.
– Какого черта ты там творила, Кук?
– Веселилась, – ухмыляюсь я.
– Напиться в стельку и врать в этой глупой игре, что делала все эти вещи, не совсем значит «веселиться».
– Откуда ты знаешь, что я этим не занималась?
– Кук, я с тобой почти каждую ночь тусуюсь. Думаю, я бы заметил, если бы ты дрочила в общественных местах и раздавала минеты в машинах.
Я содрогаюсь от последнего, смутно вспоминая, что пила за это. Игнорируя свою реакцию, я расправляю плечи, словно пытаясь саму себя в чем-то убедить.
– Ты не все знаешь обо мне, Мак. Вообще-то до нашей встречи у меня была своя жизнь.
Как он смеет считать, что знает меня как облупленную? Мы никогда не обсуждали наши отношения! Весь прошлый год эта тема почему-то была запретной. Мак вообще не рассказывает о своей сексуальной жизни, но он наверняка с кем-нибудь спит во время своих футбольных поездок. Поэтому меня до глубины души оскорбляет его уверенность в том, что я не делала ничего из упомянутых на вечеринке вещей.
– Несколько часов в день ты меня не видишь, тугая ты башка. Откуда ты знаешь, что я в это время не сижу на Тиндере, свайпая вправо и соглашаясь на свидания? – огрызаюсь я, мысленно ужасаясь при мысли об этих дурацких приложениях для знакомств и моем плачевном опыте с ними.
– И что, правда сидишь на Тиндере? – Мак сверлит меня странным взглядом. У меня перед глазами все двоится, и я не могу понять, что означает выражение его лица.
– Не твое дело! – Я указываю на дорогу. – Просто отвези меня домой. Не хочу больше быть рядом с тобой.
Мак пронзает меня обиженным взглядом и заводит машину. Доехав до моей квартиры, он помогает мне добраться до двери. Сил возразить уже нет, тем более что тошнота снова подбирается к моему горлу.
Не найдя ключи в своей сумке, я чувствую странное желание плакать. Словно читая мои мысли, Мак мягко отодвигает меня в сторону и открывает дверь. Несколько месяцев назад я дала ему запасные ключи, чтобы он присмотрел за Геркулесом.
«Присмотреть», конечно, сильное слово: Геркулес и на километр к нему не подходит. Но Мак проследил за тем, чтобы у кота всегда была еда, вода и чистый лоток, так что, наверное, мне не стоит сейчас так ему грубить.
Мак вместе со мной едет на пятый этаж. Как только он открывает дверь квартиры, я вижу рыжий хвост Геркулеса, убегающего в мою спальню.
– Даже Геркулес на тебя обижен. – Я снимаю туфли, они громко падают на пол.
– Он меня ненавидит, – холодно отвечает Мак. – Я уже успел забыть, какой у него окрас.
– Он просто стесняется, – отвечаю я и иду на кухню за бутылкой воды из холодильника. – Не все любят быть в центре внимания, как ты.
Мак идет за мной и сверлит меня обвиняющим взглядом.
– Ты сегодня вообще не стеснялась, выставив себя полной дурой на вечеринке.
– Хватит ворчать, я просто подыгрывала. – Воспоминания об игре начинают возвращаться, и я издаю жалобный стон, понимая, что он абсолютно прав. – И вообще, откуда ты знаешь, может, я правда всем этим занималась.
Мак резко вздыхает и скрещивает забитые руки на груди.
– Да, но я уверен, что ты не делала как минимум одну вещь из того списка.
– С чего бы это?
Он опирается на стол и наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Фрея, ты вообще знаешь, что такое Грязный Санчес?
Я хмурюсь и делаю большой глоток воды.
– Конечно знаю.
Мак выжидающе на меня смотрит.
– Я весь внимание.
Секунду я колеблюсь, но решаю просто что-нибудь выдумать. Он наверняка тоже без понятия, что это.
– Это когда вы занимаетесь Тем Самым на грязном индейском покрывале.
Мак жмурится, словно ему стыдно.
– Даже не близко. И на будущее: у людей, которые называют секс Тем Самым, явно его нет.