Когда мы едем по дорожке из гравия, на красивый дом в георгианском стиле вовсю светит солнце. Он расположился прямо на берегу пляжа Прествик в графстве Эйршир. В зоне видимости нет ни одного соседа. Настоящая идиллия.
Когда я вспоминаю истории Мака о том, как эта гостиница была мечтой его бабушки, становится немного грустно. Наверняка его семье было очень тяжело решиться продать свое детище какому-то незнакомцу.
Мак выглядит расслабленным. Он подходит к двери и пропускает всех внутрь. Я иду самой последней и пытаюсь быстро проскользнуть мимо него, но он хватает меня за руку и притягивает к себе.
– Что с тобой такое? – Он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза. – Ты на меня обиделась?
Я натягиваю на лицо улыбку.
– Нет, я в порядке. Мне все очень нравится!
Он мне не верит.
– Ты весь полет молчала.
– В частном самолете-то? – смеюсь я. – Я просто… все переваривала. Все-таки впервые путешествую таким образом.
Мак хмурится.
– Ты ведешь себя странно.
Я мотаю головой.
– Нет, я просто волнуюсь.
Он склоняет голову набок.
– Если что-то будет не так, ты же скажешь мне об этом?
– Конечно, друг. – Я широко улыбаюсь и хлопаю его по руке.
Он выглядит озадаченным, но пропускает меня внутрь к остальным.
Господи, Фрея, тебе нужно хорошенько поработать над твоим невозмутимым лицом.
Войдя за мной, Мак свистит, привлекая всеобщее внимание.
– Народ, в этом доме ровно восемь спален. Кто первый – того и комната. Выбирайте любую, кроме спальни с двухъярусной кроватью. Она зарезервирована для двух единственных одиночек, – он широко улыбается и указывает на меня. – Фрея, если кровать будет качаться, не смей стучаться![21]
Парни весело гогочут от неприятной шутки Мака. Я заставляю себя улыбнуться, чтобы не отставать.
– Есть, капитан, – почему-то по-пиратски отдаю я честь.
Мак подмигивает мне, словно все это – какая-то хитрая уловка.
– До семи часов мы все вольны заниматься, чем хотим. Потом прогуляемся до центра города на ужин. Встречаемся тут же через три часа!
Все парочки взлетают вверх по лестнице, чтобы занять себе комнаты, а я иду исследовать остальную часть дома. Он прекрасен в своем очаровательном, старомодном, бабушкином великолепии. Обои с цветочным орнаментом, драпировки с оборками, оригинальная лепнина. На каждом журнальном столике – салфетки с крохотными фарфоровыми безделушками. Даже обеденный стол накрыт старомодной кружевной скатертью. С каждой деталью я все сильнее влюбляюсь в бабушку Мака.
Когда я добираюсь до задней части дома, у меня перехватывает дыхание от потрясающего вида на воду с залитой солнечным светом веранды.
– Это остров Арран, – слышу я голос Мака.
Он стоит настолько близко, что я чувствую спиной его тепло.
– Впечатляющий вид, – шепчу я, любуясь огромным садом, переходящим в песчаный пляж.
– Горы вон там, вдали. – Мак кладет руку на мое бедро и указывает направо. – Мы зовем их спящим гигантом, потому что они напоминают мужчину, лежащего в воде вдоль линии берега.
Я прищуриваюсь и смотрю за его рукой.
– И правда похоже.
Мак фыркает и обдает теплым дыханием мои волосы.
– Ага. В ясный день их очень хорошо видно, а закаты здесь просто невероятные.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
– Здесь очень красиво.
Он грустно улыбается.
– Я, конечно, жил с родителями в Дандональде, вдали от берега, но я часто приезжал сюда помогать на выходных. – Внезапно он наклоняется и хватает мою сумку. – Ваши покои в ту сторону, миледи, – многозначительно играет бровями он. – Пошли, покажу тебе нашу комнатку.
Я поднимаюсь за ним на два этажа в мансарду, где ему приходится пригнуться, чтобы пролезть в дверной проем. К спальне примыкает небольшая ванная. Односпальные кровати установлены на опоре в деревенском стиле, сделанной из амбарного дерева.
– Я буду сверху, – подмигивает мне Мак, бросая мою сумку на нижний ярус. – Большинство людей посчитает эту комнату худшей из всех, но… – Мак подходит ко мне, берет меня за руку и ведет к длинному узкому окну. Он встает сзади и кладет мне руки на талию, – знающие люди поймут, что отсюда открывается лучший вид.
21
Мак адаптировал крылатое выражение «If this van's a-rocking, don't come a-knocking», которое означает «Не стучитесь в фургон, если он качается, там кто-то сексом занимается». В своей шутке он заменил «фургон» на «кровать».