— Читайте, товарищ Егор, без сокращений.
Страхов сел за стол и, весь с бумагой подавшись в сторону Явы, стал читать вполголоса, она слушала, не открывая глаз.
«Его высокопревосходительству командиру лейб-гвардии Преображенского полка свиты его императорского величества генерал-майору Штоффу.
Санкт-Петербург, мая двадцатого дня, 1905 года.
Союз справедливости от имени застреленных, гниющих в тюрьмах и в каторге, от лица их вдов, сирот по Вашей воле, находит Вас виновным в том, что Вы, используя данную Вам власть, зверски расправились с выступлением рабочих на Васильевском острове в день Кровавого воскресенья.
В ответ на жестокое подавление Вами святой народной освободительной стихии Союз справедливости приговорил Вас, как преступника, подвергнуть смертной казни. Выбор способа и времени приведения приговора в исполнение Союз оставляет за собой.
Страхов оказался прав: генерал Штофф, уведомленный о готовящемся на него покушении, принял самые обширные меры безопасности, окружив себя и свою семью агентами охранного отделения, а выезды предпринимал только в сопровождении усиленного наряда гвардейцев. Все это значительно осложнило действия активной группы и потребовало от нее несколько раз пересмотреть план покушения.
Наконец был выбран последний вариант, суливший верную удачу, — выследить генерала на его даче в селе Луизино, что недалеко от железнодорожной станции Новый Петергоф.
Чтобы свести счеты с генералом, стрелять в него взялся Егор Егорыч, определивший для себя, что это главная задача его жизни. Он тщательно готовился: собирал о генерале всевозможные сведения, бывал возле его петербургского дома на Екатерининском канале, даже видел его один раз в карете, окруженной верховыми.
В эти дни Страхов жил радостным чувством своей силы и решимости, сознавая беспредельную и твердую власть над генералом, которого ничто и никто не спасет от мести. Добрым словом он вспоминал Яву, настоявшую послать генералу письмо, которое всему делу придало определенность, сделало суд над генералом обязательным, открытым, как всякое законное и справедливое дело. Но самое важное состояло в том, что о нависшей опасности знал не только сам генерал, но знали и окружающие его, знала семья, следовательно, ему надо было все время бодриться, играть роль незапуганного, а в то же время нельзя было оставаться равнодушным, так как убийства высокопоставленных лиц с грозным предупреждением стали не шантажом, а неотвратимым фактом. Так были убиты петербургский градоначальник Лауниц, жандармский полковник Пауло, начальник следственного отдела тайной полиции Жерехов, генерал-губернатор в Финляндии Бобриков.
IX
В книжной лавке на Сампсониевском проспекте Огородов купил книжку Дмитрия Никифоровича Кайгородова «Черная семья». Она привлекла его своим загадочным названием, обещавшим интересное чтение о тайных людях из «черной семьи». Вернувшись домой и попив чаю, он принялся за чтение. И велико же было его удивление, когда узнал, что автор взялся рассказать ему не о подвигах темных героев, а всего лишь о птицах с черным оперением, извечных спутниках пахаря: скворцах, галках, воронах и грачах. Семен и не подозревал, что о примелькавшихся деревенских птицах вороньего рода, не имеющих ни богатого оперения, ни сладкозвучных голосов, более того, подчас презираемых крестьянским людом, можно писать с таким глубоким, захватывающим интересом.
Глубже всего в душу Огородова залегли выводы, сделанные Кайгородовым в конце книжки:
«Всякий предмет живой или неживой природы может стать учителем и наставником, если обрести дар разговаривать с ним. Надо уметь видеть, слышать и понимать природу. Научиться ведать природу — значит приобщаться к ней, быть ей не чужим, а близким, своим, — быть в состоянии сливаться с нею, чувствовать себя нераздельною частью ея и приобщаться великих животворных сил, в чем именно так сильно нуждается современный человек… Ведать природу — значит уметь ее наблюдать, понимать, у нея учиться, а учение это дает пищу не только для ума, но и для души. Именно очень много дает для души — это надо помнить.
Говоря о природе, я понимаю ея в самом широком смысле слова: мир растений, мир животных, мир неорганический — во всей их гармоничной целокупности — с облаками и звездным небом включительно. Все это завещано нам и неразрывно навеки привязывает нас к Родине».