— Приготовь болеутоляющее, — попросила она Дениса. Тот, кивнув, направился к шкафу с медикаментами, а Ангелина совершила облёт в поисках подходящего для материализации места.
— Сколько церемоний! — раздражённо прокомментировал Учитель, и она отметила, что он не поблагодарил её за помощь раненым, словно его разозлила эта её инициатива, словно он заранее отрицал её лекарское призвание, не совпадающее с его планами в отношение неё.
Вернувшийся со шприцем в руках, Денис указал ей на свободную койку. Ангелина собралась с духом и, опустившись пониже к шершавому, по-армейски застеленному, одеялу, закрутилась. Едва она успела ахнуть — ещё не затих эхом разнёсшийся по палате грохот от свалившегося на пол скатера, как Денис, одним движением перехватив ей жгутом руку и наступив коленом на его концы, всадил в неё иглу. Боль отступила, едва успев разлиться, и Гелька с облегчением откинулась на подушку.
— Нельзя так с этой штукой, — бормотал Редик, подбирая и осматривая оружие. А Денис уже деловито ощупывал Ангелину, порываясь расстегнуть на ней рубашку.
— Эй! — запротестовала она, указывая головой на ряд кроватей напротив, где страдающие бойцы, не смотря на свои раны, все до единого приподнялись на кроватях, чтобы получше видеть занимательное зрелище. Гелька постаралась натянуть рубашку пониже.
— Всем вольно! — гаркнул Редик командирским голосом, и головы неохотно опустились на подушки и безразлично уставились в потолок. Денис уже волок из угла ширму, отгородившую Гелькину кровать от любопытствующих.
— Классно выглядишь, — прокомментировал он, задирая ей рубашку. — Здорово из тебя повыдёргивало.
— Что? Опять? — застонала Ангелина, поднимая рукав. Её руки были испещрены пурпурными точками. Пожалуй, их было меньше, чем в прошлый раз, но лечения Соларом было не избежать.
— Мама меня убьёт, — расстроено пожаловалась Гелька. Как ей объяснить, что она отправилась на вечеринку, а угодила на бой гладиаторов?
— Сначала тебя убьёт Брюс, — утешил её Денис. — Зачем было нарываться на гранату? Или босс… — пробормотал он себе под нос, потому что из-за ширмы, с непередаваемым выражением на лице, показался Учитель.
— Так-так… как там было с той гранатой? Расскажи-ка мне подробно.
Денис отодвинул его задом, обходя кровать, и наклонился над Ангелиной, якобы проверяя ей глаза, которые он проверил в первую очередь.
— Я… — начала Ангелина, надеясь втайне, что Денис запретит ей разговаривать, — …я увидела, как отъехали две машины, и последние тоже собирались смыться. И я… ну, не могла позволить им так просто уйти…
— Не могла, значит, — ласково начал Редик, — а я как приказал действовать?
— Вы сказали… — голос Ангелины упал, — разведать и доложить…
— Так вот! Если ты не в состоянии подчиняться приказам!..
— Извините, — пробормотал Денис, снова протискиваясь мимо шефа и кладя на глаза Ангелины, смоченную в каком-то остро пахнущем растворе, повязку.
— Оставь эти штучки! — зарычал на него Учитель.
— Простите, — шмыгнула носом Гелька, — я обезвредила троих, а потом нарвалась на инвертора. И в меня швырнули гранатой.
Она содрогнулась от ужаса, представив, какого бы пришлось ей при взрыве, окажись она там воплоти.
— Ладно, — заявил Редик и замолчал. Гелька, выглянув из-под повязки, успела заметить на его лице странное выражение злого удовлетворения. Шеф заметил её взгляд и сердито усмехнулся.
— Когда она сможет вставать? — спросил он Дениса, поймав за рукав халата.
— Ну, — парень глубокомысленно задрал голову к потолку, — это будет зависеть от тяжести внутренних повреждений…
— Короче! — отрезал Учитель, и Денис виновато глянул на Ангелину. Та села на кровати, опустив ноги на пол, и отдёрнула их, ощутив, какой он холодный. Рубашка вся была в кровавых пятнышках — ещё одна испорченная чужая вещь.
— Я в порядке, — призналась она и с благодарностью кивнула Денису. — Как долго будет действовать обезболивающее?
Парень с сомнением поглядел на её рябое лицо.
Часа два я гарантирую, но тебе нужно срочно под Солар. А обезболивающее я тебе на всякий случай дам с собой — его можно внутримышечно. — Он повернулся к Редику, показывая, что с Ангелиной он закончил.
— Я задержу тебя ненадолго, а вот за сброд наверху не поручусь, — пообещал шеф.
Ангелина вышла за ним из-за ширмы в чьём-то огромном свитере, достающем ей до колен, и таких же больших тапочках, которые она поминутно теряла. Оживление среди раненых, вызванное её появлением, быстро стихло за закрывшейся дверью.
Глава 38
Учитель привёл её в какой-то кабинет. От всех прочих его отличала радиостанция, стоявшая в углу на столе и древний диван с высокой прямой спинкой, на вид жёсткий, как полка в плацкартном вагоне.
— Хочешь кофе? — непринуждённо спросил Учитель, чем вызвал ещё большие подозрения у Гельки по поводу предстоящего разговора, однако очень порадовал её сосущий желудок. Она вдруг вспомнила, что жутко голодна.
— Да, спасибо!
Редик нажал какую-то кнопку на столе и, наклонившись, пробормотал туда несколько слов. Телеком откликнулся хриплым голосом. По-хозяйски оглядываясь, Сергей Петрович зашёл за стол и уселся в солидное кресло, указав Ангелине на место напротив. Кажется, Учитель хотел придать официальности их разговору, иначе усадил бы её рядом с собой на диванчик и по-отечески обнял. Гелька уже немного научилась разбираться в его приёмах. Пока не вернулась боль, она готова была бороться за свою независимость.
Учитель, нагнетая напряжение, переговорил ещё с кем-то по внутренней связи — наверху, похоже, всё пока оставалось без изменений.
Захлопотанная разносчица прокатила мимо их двери дребезжащую тележку и, постучав,
внесла в кабинет кофейник, чашки и тарелку с бутербродами. Тележка, позвякивая
стаканами, покатила дальше, и Гелька набросилась на бутерброды, едва дождавшись
приглашения.
Учитель, мило улыбаясь, налил ей кофе и прищурился, откинувшись
на спинку кресла.
— Прямо не знаю, что с тобой делать, — сказал он нарочито небрежным тоном.
"Началось", — подумала Ангелина, торопливо доедая бутерброд, чтобы иметь возможность возражать не с набитым ртом.
— Ты ценный агент, но головной боли от тебя столько же, сколько и пользы, — наставник любовно погладил приклад скатера, лежащего перед ним на столе.
Ангелина положила в чашку кусочек сахара и размешивала, спокойно глядя Сергею Петровичу в глаза. Пусть все карты у него в руках, она сама себе козырь. Вопрос в том, кто ею сыграет?
— Твоё желание отдохнуть от дел Организации, признаюсь, очень меня порадовало, хотя и удивило чрезвычайно — ты не из людей готовых оказаться вдруг не у дел… Сегодняшнее твоё появление здесь — лучшее тому подтверждение.
В дверь опять постучали, и в кабинет вошёл немолодой мужчина в промасленном насквозь рабочем халате и очень сильных очках, перевязанных верёвочкой. Не обращая ни на кого внимания, он, нацелившись ещё от двери на скатер, поблёскивающий на столе, прошёл, забрал его из-под носа у Сергея Петровича и, не сказав ни слова, вышел.
— Так вот, — продолжил Учитель, уже, как будто, начиная нервничать из-за Гелькиного молчания. — Ты, конечно, можешь попробовать вернуться домой и в школу и временно, пока не улягутся журналистская возня вокруг мистической гибели Белого, вести себя, как обычная школьница. Но я не могу рисковать, чтобы из-за обычной твоей неосторожности кто-то что-то разнюхал и поставил под удар наше дело. Прибавь к этому то, что мне желательно держать тебя подальше от парочки Пётр-Майя. Эта дама сейчас наша главная цель, замечу. Здесь ты тоже можешь очень сильно навредить.
Ангелина прихлёбывала кофе, продолжая внимательно слушать, хотя что-то в ней начинало понемногу закипать.
Редик легко стукнул ладонью по столу.
— В свете вышеизложенного у меня есть для тебя, на мой взгляд, отличное предложение…