— А вы видели… что там снято? — покраснев до корней волос, спросила она.
— Да, — ответил Борис, и ей стало неуютно под его пристальным взглядом. Чтобы выйти из неудобной ситуации, Гелька кинула отчаянный взгляд по сторонам, пытаясь за что-то зацепиться, и спросила первое, что пришло в голову.
— Как вы думаете, что-то из этого ещё можно будет привести в порядок? — кивнула она на коробку с пыльной одеждой.
Борис Витальевич, взяв за плечи, поцеловал её в лоб и вышел. Девушка с трудом проглотила образовавшийся в горле ком и кивнула. Она была благодарна хозяину, что он оставил её одну, дав возможность привести в порядок эмоции.
Полетаев вернулся из гостиной с большим красным подарочным пакетом.
— По поводу одежды, у меня есть для вас предложение.
Гелька неловко приняла пакет и, заглянув в него, из вороха мягкой бумаги вытянула нечто большое, лёгкое и пушистое. Шубка? Чтобы убедиться, она, вопросительно глянув на Бориса, примерила вещь. По правде говоря, такого Ангелина ещё не видела. Поверхность вещи была из какой-то шелковистой ткани, играющей на сгибах яркими отблесками. Изнутри короткая шубка оказалась подбита чёрным длинным мехом, происхождение которого Гелька бы не взялась определить. Глянув в зеркало, девочка обнаружила, что мех не чисто чёрный, а с отдающими золотом полосами. Пусть Ангелина не разбиралась в мехах, но то, что вещь дорогая, не вызывало у неё сомнений. Поэтому, покрасовавшись в обновке, Гелька аккуратно её свернула, смущённо опустив глаза под ласковым взглядом Бориса.
— Спасибо, но это, наверное, очень дорого?..
— Я могу себе позволить.
— Да, конечно. Только я не могу принять в подарок такую дорогую вещь. Это неправильно.
Врач вздохнул.
— Я не подумал об этической стороне вопроса. Но хотел бы попросить вас оставить пехору себе. Для меня это ничего не стоит. Не лишайте меня удовольствия дарить вам вещи, которые могут вам понравиться. Это такая мелочь. Вы для меня сделали больше.
— Правда? — удивилась Ангелина, и тут же пожалела о глупо вырвавшемся вопросе: она и так знала, что ничего для Бориса не сделала.
— Вы вернули мне желание делать подарки.
Ангелина не нашлась, что ответить и смутилась окончательно.
-
Глава 43
Спала Ангелина восхитительно — как всегда у Бориса в квартире. Отсыпалась за все недосыпы последних дней. Так что утром опять проспала.
Борис Витальевич уже ушёл, оставив записку с предложением позавтракать и встретиться в поликлинике в пять часов пополудни. Проблему завтрака Ангелина решила в пользу душа. После она второпях переоделась, звякнула домой и, схватив чистую (она проверила!) тетрадь, рванула в школу.
Второй учебный день окончательно убедил Гельку, что со школой у неё не сложится. Возможно, в большей степени виновато было её наплевательское отношение: раньше она не позволила бы себе заявиться на занятия с единственной тощей тетрадочкой в руках, с не сделанным домашним заданием и даже без форменной одежды, а теперь…
Хотя, что изменилось? Прошло не так уж много времени со дня её загадочной «метаморфозы», а последствия были катастрофические. Ангелина чувствовала, что неправа, но не собиралась ничего менять «…Катитесь, как шар в лузу». Да, Борис, без сомнения, был прав. Но спрыгнуть с ведущей под уклон колеи Гельке было не под силу, будто, совершив преступление, она собиралась и дальше соответствовать образу негодяйки. А может, Ангелина просто торопилась жить, осознав, как легко эту жизнь потерять.
Гелька, конечно, опоздала, но повторять вчерашнее бравурное шествие по кабинетам благоразумно не стала. Она осторожно сбегала на первый этаж, чтобы заглянуть в расписание. «18 кабинет. Английский». Урок английского — не самый худший вариант. Язык или знаешь, или нет. Гелька худо-бедно могла поддержать разговор. Хотя она не уделяла иностранным языкам особого внимания, ей всегда удавалось выплыть на уроке за счёт хорошей памяти и произношения.
Класс радостно заулюлюкал при её появлении, чем привёл в замешательство молоденькую учительницу.
— Успокойтесь! Леонова, сит даун, плиз, энд оупен ё копибук.
Гелька прошла на своё место в задних рядах. Нюси не было. Янка сидела с Ларисой. Класс писал сочинение.
Должно быть, поэтому её появление вызвало бурную реакцию у одних и полный игнор у других. Суматоха не затихала. Надеющиеся на свои знания пытались что-то корябать в тетрадях. Другие, отвлёкшись на Гелькино пришествие, пялились на неё, забросив писать. Те же, кому сочинение на тему «Новый год» оказалось не по зубам, вовсю старались сорвать урок. Ангелина уткнулась в тетрадь, решив не реагировать на выкрики.
— Леонова, тебя вчера телевидение возле школы караулило! Тошка им интервью давал.
— «Вечёрку» видели? Там фотки НЛО есть!
— Да ну! Дай посмотреть!
— Червонец!
— А по шее?
— Тихо! Внимание в тетради!
— Ну, дай! Что, зажал?
— Чтоб с возвратом! Леоновой покажи.
— Ух, ты! Клёво!
— Дай мне! Дай мне!
— Тишина! Одинцов, возьми газету и выйди из класса. Гет аут! Квикли!
— А чё я? Я — ничё! — парень торопливо сунул газетный лист под парту.
«Хеппи Нью Йеа…», — тупо вертелось в голове у Ангелины, которая упорно старалась сосредоточиться на теме сочинения.
Сидящая перед ней Марина Медведева, обернулась и громко зашептала:
— Гелька, глянь, это точно ты! — под партой она держала развёрнутый газетный лист.
— Дай посмотреть.
Первое, что Ангелине бросилось в глаза — знакомые фотографии её превращения в родном подъезде. Но не только те несколько, что демонстрировал участковый, а снятые покадрово. Так, что её тайное прибытие домой превратилось в комикс, в фильм из жизни привидений.
Вот голубовато поблёскивающий газовый шлейф стекает из водосточного жёлоба к окну подъезда. Втягивается внутрь через трещину в стекле, освещая своим сиянием парадную. Скручивается на ступеньках в веретено с раскалённой до голубизны сердцевиной. И оборачивается девчоночьей фигурой в пушистом сером свитере с рассыпавшимися по плечам волосами цвета меди. Вот она устремляется вверх по лестнице, то появляясь, то исчезая из поля зрения фотокамеры, и исчезает в дверях квартиры на третьем этаже.
Чёрт! Хорошая камера у этого гада! Снимки, похоже, ещё обработали на компьютере. И по случаю такого грандиозного улова редакция не поскупилась напечатать их цветными. Ещё бы! Только так можно понять, что это её пышущие золотом волосы сияют в полумраке парадной. Узнать её можно, несомненно.
Ангелина продолжала тупо пялиться в газетный лист.
— Это ведь ты, да? — шептала из-под руки Марина. — Как такое возможно?
Сидящий рядом Одинцов, жадно вертел головой с соседки на Гельку.
— Смотрите в тетради! — продолжала урезонивать учеников Мария Александровна. Самые буйные засели в противоположном углу класса, поэтому до их троицы, занятой «Вечерним курьером», внимание учительницы ещё не дошло. Но этот окрик заставил Ангелину очнуться. Она спрятала газету под парту и стала жадно читать.
На развороте красовался крупный заголовок: «Пришельцы в городе — конец или начало?»
А сама статья начиналась со слов: «Накануне нашему корреспонденту удалось побывать при даче показаний Леоновой Ангелиной в её квартире и пообщаться с её ближайшим окружением и самой неуловимой героиней загадочной истории, начавшейся с невероятного двойного убийства (см номер за 14 декабря)». А дальше в статье скрупулёзно передавалась позавчерашняя застольная беседа, из которой, однако, складывалось впечатление, что веселящаяся компания, ничего категорически не отрицала, а по-детски кокетничала с представителями власти и прессы по принципу «я что-то знаю, а тебе не скажу». Оказалось, что «Костик», как будто, поглощённый жратвой, вовсе не дремал и умудрился побеседовать с каждым из участников «чаепития»:
Лариса (ближайшая подруга, одноклассница): Конечно, она странная! Раньше всё было понятно, мы тесно общались — в кино, по магазинам, даже уроки вместе делали. А теперь у неё появилась какая-то подозрительная компания. Ни днём, ни ночью её не выловишь. Из больниц не вылезает. Случается с ней вечно что-то, словно она в бандитских разборках участвует. Выстрелы эти…В газетах про неё чушь собачью пишут. Кто в это поверит? Ну, да, вы и пишете, верно! Ха-ха!