— За их спинами, — продолжил вполголоса Егор, — стоят две могущественные силы. Они раздавят тебя, как клопа. Не переоценивай свои способности и ум.
Двери в гостиную широко распахнулись, и Петя внёс поднос с бутербродами, следом Саша несла закуски.
— Ты знаешь, что Борис заклинает Редика не трогать тебя и позволить забрать к себе? — спросил Гельку Егор, улыбаясь невесте.
— Борис Витальевич собирается усадить меня за уроки до выпускных в одиннадцатом классе! — возмущённо пожаловалась Ангелина, поймала взгляд Егора, и оба они рассмеялись.
— Нет, — заявил Егор, отсмеявшись, — может и есть человек, способный на тебя повлиять, но я такого не знаю.
Гостиная наполнялась голосами и ароматами кушаний. Гелька с тревогой поглядывала на часы, переживая неизбежность свидания Пети с разлучницей… Интересно, он успел получить новое пальто?.. Ангелина с досадой кусала губы — бездействие было для неё невыносимо. Бой, погоня, слежка… только не тягостное ожидание! Она готова была уже подняться, чтобы незаметно улизнуть, но сначала Анна Сергеевна — Сашина мама, заняла её разговором о родителях, учёбе и интересах, потом хозяйку зазвали на кухню, и её сменил Станислав, желавший узнать подробности Сашиного вызволения с лыжной базы. Поначалу нервничая. Гелька постепенно увлеклась рассказом, не замечая, какое впечатление производит на неподготовленного человека её невероятная история. Оттенки обыденности и юмора, которые она вносила в кровавую, по сути, историю, ужаснули бы кого угодно.
Если бы она знала Станислава лучше, заметила бы, как он напрягся, переживая случившееся с нею. Но она видела только доброжелательное внимание, излучаемое его золотистыми глазами. В конце рассказа Гелька запнулась, вспыхнув до корней волос, сообразив, до чего его взгляд напоминает Петин, когда он смотрит на неё. Станислав заметил, что чем-то смутил Ангелину, но не смог понять причину.
В замешательстве, парень отвёл в сторону Егора, чтобы узнать, действительно ли Ангелина пережила всё, о чём рассказала? Егор же, взглянув на вновь загрустившую Гельку, ответил, что та перенесла столько, сколько и за всю жизнь не пережить.
— Она дважды выволакивала меня с того света. А сколько раз сама едва не отдавала Богу душу!..
— Но… это же преступление! Так нельзя! Она ещё совсем ребёнок!
— Самое ужасное, — признался Егор, — что это я втянул её во всё это.
Он отошёл к невесте, оставив Станислава в состоянии шока. Тот не мог не смотреть, помимо воли, на Ангелину и не мог подойти к ней опять, боясь, что не сможет избавиться от ужаса и жалости в своём взгляде.
Пробило девять. Все сели за стол. Тосты, закуски… В одном конце стола разговор о политике, в другом — об искусстве. Гелька, пригубив вина, моментально осоловела, и позволяла разговорам с обеих сторон вливаться себе в уши, сама не принимая участия в беседе. Тем более, что разговоры были интересные и познавательные. Станислав-психолог спорил с папой-историком, доказывая тому, что Александр I, обещавшийся стать реформатором, отбрасывал одну за другой свои новаторские инициативы, поскольку был увлекающейся личностью, не способной воплотить задуманное в жизнь, а не в силу исторической действительности или воздействия консервативного окружения на свою царственную особу.
Анна Сергеевна с Алей, Егором и бабушкой обсуждали, сравнивая, итальянских кино-классиков. Дед, как и Ангелина, прислушивался к обеим беседам разом, а Петя выглядывал на столе что-то особенно вкусное. Постепенно Ангелина подобрала под себя ноги, положила руку под голову на спинку стула и заснула в самый разгар застолья, не услышав хлопков шампанского и праздничных салютов.
Проснулась она среди ночи в тёмной комнате, но испуга не было — у Гельки появилась привычка просыпаться каждый раз в новом, иногда незнакомом, месте. Из гостиной доносились голоса засидевшихся за беседой домочадцев. Девочка открыла форточку и выскользнула в окно. Её жгло нестерпимое желание увидеть Петю, пусть даже в объятиях фидерши. Ангелине необходимо было покончить с неизвестностью.
Общежитие не спало, в Петиной комнате было темно и пусто: то ли Петя остался с Майей до утра, то ли продолжал отмечать праздник где-то с друзьями. Искать его было бесполезно. Гелька выругала себя за то, что не догадалась ему позвонить. Пока она вернулась в отведённую ей комнату, с трудом отыскав её по оставленной открытой форточке, пока включила телефон и позвонила парню, узнав, что он «за пределами досягаемости», наступило утро. Ангелина легла досыпать в расстроенных чувствах, ничего не добившись и не узнав.
Во второй раз она проснулась поздно, чувствуя себя совершенно разбитой. Не смотря на это, Гелька схватилась за телефон и обзвонила родных и подруг. Родителям только что доставили подарки. Они спрашивали, не появится ли Ангелина к обеду. Она ничего не смогла пообещать. Бориса Витальевича девочка набирала с опаской, боясь, что он устроит ей разнос. Но в его голосе слышалось облегчение от того, что она объявилась. Он опять просил её ничего не предпринимать, убеждал перебраться к нему, спрашивал о самочувствии. Ангелина не призналась врачу, что чувствует себя плохо. Подумав немного, она не стала звонить Пете — после ночи с фидершей пусть звонит сам, а набрала Редика.
— Алло, — ответил тот, явно не веря своим ушам.
— С Новым годом! — беззаботно выдала Гелька, на телефон которой сплошным потоком шли сообщения о пропущенных звонках Редика.
— Эльгочка, солнце моё! — пропел Учитель. — Рад слышать, что ты ещё жива.
— Это от вас зависит, — поддела его Гелька.
— Нет, дорогуша, от тебя! — не остался в долгу шеф. — Завязала с глупостями? Если, да, так и быть, прощу тебе вчерашнюю историю.
— Не знаю. Вернёте мне моего парня, так и быть, завяжу.
— А может, он не хочет возвращаться? Вдруг, он понял, что его не прельщают глупые хулиганки?
— Хотите сказать, что ему нравятся престарелые вампирши? На вашем месте, я бы больше опасалась такого расклада.
— А такой расклад, пока наш друг шпионит в мою пользу и отчитывается в своих действиях, меня устраивает.
— Зато меня он устроить не может! Раз вы не хотите учитывать мои интересы, мне придётся заставить вас это сделать.
— Ого! Ты объявляешь мне войну? — весело воскликнул Учитель. — И тебе не страшно?
— А вам?
— Мне? Ха-ха-ха! Страшно от того, что придётся с тобой сделать, и какую потерю при этом понесёт Организация, а так… ты за родителей своих не боишься?
— Вы не посмеете!
— Не вынуждай меня идти на крайности, я об этом и говорю.
Гелька промолчала, понимая, что ей нечем крыть.
— И ещё, чтобы всё было ясно, — продолжил Редик, — тот человек ещё здесь. Позвони ему сама и согласись. И наши счёты с тобой будут окончены.
Он отключился, а Гелька осталась сидеть, мрачно сжимая телефон. Услышав, что гостья проснулась, в комнату заглянула Александра.
— Доброе утро! Как спалось?
— Спасибо! — Гелька приподнялась с постели, и её ужасно замутило. Увидев, что она переменилась в лице, Саша присела рядом с ней и пощупала девочке лоб.
— Ты не заболела?
— Не знаю, меня тошнит и я всё время какая-то усталая, пожаловалась Ангелина, и Саша посмотрела на неё странно.
— Давно тебя стало тошнить?
— Дня три… то есть, с тех пор, как сбежала из больницы.
— И задержка есть?
— Не знаю, я недавно пришла в себя… ты думаешь, что это?..
— Вполне возможно.
— Что же мне делать? — перепугалась Гелька.
— Провериться, и всё станет ясно. Тест на ранних сроках делать бесполезно, можно сходить к врачу в поликлинику. Чем раньше будешь знать, что с тобой, тем лучше.
— Да? — ещё больше всполошилась Ангелина, которая предпочла бы ничего об этом не знать.
— Ну, конечно, у тебя будет время подумать, готова ли ты родить ребёнка.
— Что?! Не готова! Не готова! И никогда не буду готова! — она упала на постель и отвернулась к стене, и сразу подскочила, зажимая рот. Саша накинула на неё приготовленный халат, и Гелька пронеслась по длинному коридору к туалету, и её вырвало над унитазом.