— Испугал! — фыркнула Ангелина. — Дело в том, что… что… ну, ладно! — она наклонилась над столом — не дай Бог, мама услышит. — У меня… только маме не говори! — наставила она грозно на брата палец. — У меня после болезни остались… небольшие галлюцинации.
— Что!
— Тише ты! Полная ерунда. Я вчера у Бориса Витальевича была и сегодня пойду — он всё вылечит. Ну, а чтобы не спрашивали, почему мол, родители не явились, и звонить им не начали, ты сходишь, скажешь, что они очень заняты — папа, и в самом деле, даже дома не ночует — отдашь справку, и всё в ажуре!
— В "абажуре"! — съязвил помрачневший Гоша. — Мать чуть Богу душу не отдала, пока ты в больнице валялась!
— Так я же поэтому и хочу…
— Только что-то ты крутишь — не сойти мне с этого места! — свирепо уставился на Гельку брат. — Если ты хоть раз!.. Я тебе ноги из задницы повыдёргиваю!.. Я схожу! Медсестру заодно расспрошу!
Ангелина победно вскинула кулаки.
— Гоша, ты — чудо, а я — не полная идиотка, что бы ты обо мне не думал!
Ангелина беззаботно отправила в рот ложку каши.
— Я ушла! — донеслось из прихожей, и щёлкнула входная дверь.
— Ну! — хлопнул в ладоши Гоша. — Бутербродик, и ты мне расскажешь, чему ещё у Егора научилась, кроме взрывания лампочек.
— А ты на занятия не опоздаешь?
— У меня первой пары сегодня нет.
— Везёт! И ты так рано встал?
— Тебе-то чего жаловаться — ты сегодня и так весь день прогуляешь!
— Да уж! — поёжилась Гелька, вспомнив о Соларе. — Ну, ладно.
Она с усмешкой продемонстрировала Гоше фокус с коробочками: в ход пошли все спичечные коробки и одна спичка.
— Давай ещё, — Гоша вошёл во вкус.
— Ещё? — Гелька оглянулась в поисках идеи. — О!
Она протянула руку к абажуру с лампочкой: "слабый импульс" — нет, чуть сильнее — лампочка зажглась, то тускнея, то разгораясь.
— Класс! А что ещё?
— Ну, — Гелька всмотрелась в брата: с первой попытки эта простая манипуляция у неё не вышла — существовало какое-то внутреннее противодействие, как будто она боялась сделать больно родному человеку.
— У тебя горло болит, — безапелляционно заявила она, — и (что там у нас справа?) печень пошаливает.
— Ух, ты! — изумился Гоша, хватаясь за печень. — Человек-рентген! Тебе можно в цирке выступать!
— Я бы на твоём месте к врачу сходила.
— А ты не можешь?.. Что это?
Из прихожей слышалось какое-то гудение.
— Телефон! — подскочила Ангелина.
Телефон дребезжал в кармане висящей на плечиках чёрной куртки, ударяясь о небольшое зеркало над обувной полкой. "Вряд ли на уроке такое не услышат", — промелькнула у Ангелины мысль, пока она лихорадочно высвобождала его из кармана.
— Алло, — выдохнула она в трубку.
— Ангелина, оставайся сегодня дома, — скомандовал Сергей Петрович. — Если планы изменятся, я перезвоню.
— А?..
— Ещё, — он помедлил, — проверяй своих близких, после того как они домой возвращаются. Вообще, проверяй всех приходящих.
Гелька ахнула.
— К сожалению, так, — прокомментировал Учитель и отключился. Ангелина сообразила, что не предупредила его, что собиралась пойти в поликлинику. Но ведь она договаривалась с Борисом Витальевичем о встрече при нём. Перезванивать Учителю она на стала, а к Борису решила идти — не зря же она школу прогуливает.
— Что случилось? — поинтересовался Гоша, неприлично прислушивавшийся к её разговору.
— Подслушивать чужие разговоры — не красиво!
— Ага, маме с папой лапшу вешать тоже не красиво. Может, это твой дилер звонит, должен же я знать!
— Кто?
— Толстый дядька с пачкой марихуаны, — хихикнул Гоша и отскочил подальше.
Сама напросилась! Теперь подколок не оберёшься. Только бы Гоша приятелям своим не сболтнул!
— Всего-навсего сказали, что занятий у Егора сегодня не будет.
— Егор Сафарович перенапрягся, обучая таких бездарей? Эх, уцелеют лампочки!
— А ещё сказали проверять, не превращается ли мой брат в монстра! Кажется, уже начинает!
К сожалению, это было правдой. Как перепутались в её жизни, правда и ложь! С дрожью Ангелина притворила дверь своей комнаты: как она сможет вечером посмотреть маме в глаза, заранее опасаясь, что перед ней злокозненный фидер?
Собиралась Ангелина долго, оттягивая свои мучения: для смелости подкрасила глаза и губы; перемеряла кучу одежды, имея возможность одеться не в чёрно-белое, как в школу; потом поискала свою синюю дублёнку — в короткой куртке сегодня было бы холодно. Она решила добираться в поликлинику обычным способом — вчерашнее фиаско с приземлением на кухне отбило у неё охоту к рискованным полётам.
Она уже надевало пальто, когда её точно обухом по голове ударило: Гелька бросила дублёнку и кинулась в комнату брата, молясь, чтобы тот ещё не ушёл.
— Гоша! — закричала она, распахивая дверь, и перепуганный Гоша выпустил из рук всю мелочь, которую, достав из кармана, старательно пересчитывал. Блестящие монетки раскатились по углам.
— Чёрт! Разве можно так орать? — рассердился брат, вставая на колени, чтобы пошарить под кроватью.
— Извини! — пробормотала взволнованная Ангелина. — Гоша, сегодня, когда я тебя скан… ну, о горле тебе рассказывала, ты почувствовал что-то?
Гоша рассеянно глянул на неё, пытаясь выколупать монетку из-под плинтуса.
— Почувствовал — большую гордость за юных продолжателей дела Кашпировского.
— Да брось ты их! — топнула ногой Гелька, чуть не плача. — Я с тобой серьёзно говорю.
Брат перестал собирать монеты и хмуро уставился на Ангелину.
— Вспомни, когда я смотрела на тебя, перед тем, как о горле сказать, ты почувствовал что-нибудь?
— Да, — задумчиво произнёс Гоша, поднимаясь на ноги и отряхивая колени, — как будто что-то щекочущее… или, как мурашки по телу, — он неуверенно показал рукой в районе груди.
— Вот! — ткнула в него пальцем Гелька. — Вот! Запомни это ощущение, и если когда-нибудь где-нибудь ты вдруг такое почувствуешь, немедленно уходи оттуда, ты слышишь?
— Если мурашки по телу побегут? — мрачно усмехнулся брат.
— Не-е-ет, ты же чувствовал, что это не просто мурашки? Чувствовал?
— Ну-у, — с сомнением протянул Гоша, — сегодня, может быть, чувствовал, а завтра — точно забуду.
— Ладно, тогда давай ещё раз, для запоминания.
— Мне идти пора! — возмутился Гоша.
— Мне тоже, — сквозь зубы сказала сосредоточенная Гелька, — стой смирно.
Она погрузилась в него взглядом, стараясь сделать это полней и интенсивней.
— О! — воскликнул Гоша. — Колет! Хватит, не пугай меня.
— Отлично! — отдышавшись, сказала Ангелина. — Теперь, слушай внимательно: не важно, где ты это почувствуешь — в транспорте, на занятиях, в кино, на свидании — ты должен быстро линять! Ясно?
— Нет, не ясно. Что за игры?
— Гоша, поверь, это для твоей безопасности…
— Поверю, когда объяснишь.
— Не могу, не сейчас, не сегодня… — начала отходить к двери Гелька. — Лучше придумай, как папу с мамой этому научить.
— Что за?.. Эй! Подожди! — Гоша двинулся следом за ней в коридор.
— Гоша, — Ангелина торопливо обувалась, — нам всем грозит опасность из-за того, чему я научилась. Но больше я тебе ничего сказать не могу, поверь.
Гелька быстро обняла огорошенного брата и выскочила за дверь.
Глава 16
Вылетая из подворотни, она неожиданно увидела Янку, которая топталась на углу их переулка, вертя головой во все стороны. Удивлённая Ангелина направилась к подруге.
— Янка! Что ты здесь делаешь? Уроки давно начались!
Подруга страдальчески отвела взгляд.
— Ты что, ЕГО до сих пор ждёшь?
— Он придёт… мы же договорились. Видишь, какая погода? Наверное, где-то в пробке застрял.
— Янка!.. — протянула Ангелина, не зная, как убедить подругу не делать глупостей. Но на всерьёз заболевшую любовью подругу никакие доводы рассудка сейчас бы не подействовали, и Гелька, с состраданием оглядываясь, словно надеясь увидеть счастливый момент встречи влюблённых, поспешила к остановке маршруток.