— Лариса, я никогда не красила волосы.
— Может, это какой-то народный рецепт — луковая шелуха какая-нибудь?..
— Да нет, честно!
— А завивку ты где делала?
— Лора, я тебе уже говорила — они сами стали виться!
Лариса фыркнула.
— Рассказывай! Сейчас даже мальчиков на такое не купишь!
Гелька обречённо простонала.
— Ладно, не хочешь говорить — не надо. Обойдёмся.
— Лора!
Звонок разогнал всех по партам, и Ангелина обнаружила, что Янкино место тоже пустует. Может какая-то эпидемия начала всех косить? Она огляделась: одноклассники продолжали прибывать — Нюся проскользнула последней за спиной учительницы, и Гелька сообразила, что первый урок — химия, а она учебник даже в руки не брала. Она постаралась съёжиться, такая заметная в одиночестве за своей партой, слиться с ней, пока зоркий глаз Тамары Семёновны не вычислил её нулевые знания, и не вытребовал её на проверку к доске.
Она так мало времени в последнее время уделяла учёбе, что неизбежно должна была прийти пора платить по счетам. Что будет, если она сегодня опять принесёт двойку? Чтобы представить это, у Гельки даже не хватало фантазии. Почему она не осталась дома и не наверстала на досуге упущенное?
— Запишите условие задачи, — начала писать на доске учительница. — Дано газообразное вещество…
"Как высидеть эту тягомотину?.. Куда подевалась Янка?"
— Найти число молекул в объёме…
"Что-то такое мы делали в прошлый раз…"
— Приступайте.
У Ангелины отлегло от сердца: весь прошлый урок они делали что-то похожее, только задачи были про чистые газы, а здесь — вещество. Так, число Авогадро… Что она скажет Учителю: "Меня братик не пускает"? А если Учитель скажет: "Ты — взрослый человек, разбирайся сама или сиди дома?" Сможет ли она опять "сидеть дома"? Чем только она раньше занимала своё время — не уроками же?
Ручка перестала писать, и Ангелина поняла, что всё время решала задачу, размышляя совсем о другом. Ого! Совсем, как тогда, на физике. Нужно скорее проверить! Ангелина шаг за шагом сравнивала написанное с решениями с прошлого урока: на первый взгляд, всё верно. Но как можно что-то решать, не соображая в это время, что делаешь? Это ненормально! Может, она и физику решила верно, только каким-то уж очень заумным способом?
Ангелина терпеливо выслушала новую тему, стараясь быть внимательнее — вдруг ей опять будет не до уроков? Да и то сказать, на уроке у Тамары Семёновны не отвлечёшься — она умеет заставить себя слушать.
Зато после звонка в голове у Гельки билась единственная мысль — позвонить!
— Нюся! — подскочила она к подруге. — Ты мне нужна на пару слов. Срочно!..
— Алло?
— Сергей Петрович! Брат забрал у меня телефон и запретил к вам ходить…
— Да-да, я в курсе, — ответил Учитель странным тоном, и Ангелина осеклась. — Мы уже поговорили.
Гелька, похолодев, ждала продолжения.
— Уж прости, похоже, у него сложилось превратное представление о наших отношениях. Я сам виноват, надо было вести себя умнее! — с весёлой злостью воскликнул Учитель. — От мордобоя меня спас удерживающий импульс, а вот Егору так не повезло…
Гелька ахнула.
— Его ждали возле лаборатории…
— Ждали?
— …да, их было двое, и они потребовали разговора со мной. Егор — парень упрямый, он не пожелал признать угрозу и снисходительно посоветовал мальчикам не лезть не в своё дело.
— Они его побили?!
— Да нет, твой брат сгоряча разок ему врезал… К чести Егора — он не стал ввязываться в драку и снизошёл до переговоров.
— Что же теперь делать?
— Разумнее всего было бы выждать — не будут же тебя вечно держать под арестом, только времени у нас нет. Ты сейчас — мой главный козырь. Ты как, ещё не передумала на счёт номера "пять"?
— Нет-нет, только не это! — Гелька вдруг испугалась. — Сергей Петрович, мне же не придётся выбирать между родными и…
— Я не стану вынуждать тебя делать выбор (к тому же, я знаю, что ты сейчас выберешь). Но, возможно, когда-нибудь тебе придётся сделать его самой.
— Тогда, может быть… — Ангелина не решилась сказать то, что хотела, но Учитель её понял.
— …рассказать им всё?
— Хотя бы Гоше! Этого будет достаточно, он поймёт!
— Ты уверена? — мягко спросил Учитель. — У твоего брата слишком горячая голова, и он чересчур за тебя переживает. Кто знает, как он себя поведёт, если узнает, что ты — инвертор? Что, если шок окажется слишком силён?
Они оба помолчали.
— Будем действовать так, — подытожил Учитель, — телефон получишь другой, все номера сменим. Когда почувствуешь вибросигнал или захочешь сама позвонить, уединяйся. Заниматься, скорее всего, придётся ночью, так что днём высыпайся. У тебя дверь запирается?
— Да, только я редко это делаю.
— Теперь запирайся каждую ночь, а договариваться будем заранее. Ты крепко спишь?
— Как когда…
— Форточку не оставляй открытой. Если прилечу сам, стукну о стекло. Ещё кое-что… когда у тебя заканчивается четвёртый урок?
— Без десяти двенадцать.
— Спустись на перемене вниз. Идёт?
— Да, — согласилась Гелька и торопливо добавила. — Извинитесь за меня перед Егором, пожалуйста.
— У вас обоих обострённое чувство вины. Легче надо относиться к жизни. Прощай.
— У тебя тоже проблемы с родными? — расстроено спросила Ангелина у Нюси, возвращая телефон. Подруга пожала плечами.
— Нет, у меня же нет старшего брата. И никто не догадывается, что я не такая, как все. Хотя, гляди! — Нюся вытянула руку, и постепенно её пальцы осветились белым сиянием.
— Нюся! — с жаром воскликнула Гелька, подскочив от восторга. — Это здорово! Ты действительно скоро полетишь!
— Не знаю, это трудно. — Нюся тряхнула рукой и сияние исчезло. — Между прочим, звонок на алгебру уже был.
— Тогда бежим!
Девочки припустили по коридору.
Гелька легкомысленно наплевала на алгебру, спеша поговорить с Сергеем Петровичем вместо того, чтобы списать у кого-то домашнее задание, и была наказана: она прогуляла прошлый урок и теперь "парилась" у доски, надеясь только на подсказки доброжелателей. Заработав твёрдую "четвёрку", Ангелина с облегчением вернулась на место, но не тут-то было: в кабинет заглянула медсестра и вызвала её к себе. Что ей стоило прийти в начале урока?
Оксана Даниловна сразу потребовала отчёта о посещении нарколога, а воинственно настроенная Гелька заявила, что не собирается к нему идти, потому что это ей ни к чему. Медсестра пригрозила директрисой, Ангелина парировала, что все справки о своём здоровье она в школу уже предоставила. Медсестра возразила, что ей не ясен диагноз. Гелька хотела было сказать, что надо было лучше учиться в медучилище, но на это у неё не хватило наглости, и она согласилась на осмотр. Когда эта небольшая война окончилась, закончился и урок алгебры. Ангелина победоносно отправилась на историю, твёрдо решив прочитать перед уроком всё, что успеет. И опять ей не повезло — возле учительской её перехватил Тотошка.
Учитель физики Анатолий Михайлович, эволюционировавший последовательно сначала в Антошку, потом в Тошку, ну а после — в Тотошку, был типичным ботаником-очкариком с пушком на щеках, никогда не знавших бритвы. Поэтому запавших на него девочек в школе не нашлось (другое дело — учитель информатики, по которому сохли даже третьеклассницы, которые информатику ещё не учили), и на переменах его не окружали «фанатки».
Обрадованный Тотошка расстегнул портфель и достал листочки с её контрольной.
— Леонова, наконец-то! Второй день тебя ищу. Это ты писала? Хотя, что я говорю? Я же при этом присутствовал… Объясни мне, пожалуйста, вот это твоё решение.
Гелька заглянула в листочек. Ну, и абракадабра!
— Мы это не проходили, — решительно заявила она.
— Да? Ну, то есть я знаю, что не проходили. Мы и в педине это не проходили… Но как ты это сделала?
— Я не знаю. Я не помню, как я это писала, а уж, что это означает, и подавно сказать не могу.
Тотошка удивлённо разинул рот.
— Понимаете, у меня что-то с головой… не помню, как называется. В общем, у медсестры справка — там всё написано.
Ангелина пожала плечами и не спеша удалилась, а физик остался стоять, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.
Звонок. Опять не успела! История прошла в чаду и дыму каких-то сражений. Выйдя с урока с квадратной головой, Гелька решила, что с неё хватит, пора сделать перерыв. Тем более, что по литературе, как оказалось, нужно было выучить огромное стихотворение. Ну, а если прогуливаешь литературу, то и русский прогулять придётся — и то, и другое ведёт завуч Маргарита Сергеевна. Жаль, что рядом нет Янки. Можно было бы отсидеться в какой-нибудь кафешке. А так, погода ужасная, куртка тонкая — не погуляешь. И домой не уйдёшь — между уроками договорилась встретиться с… кстати, а кто придёт? Может, Егор? Стыдно будет смотреть ему в глаза.
Едва Ангелина подумала о Егоре, перед глазами ослепительно сверкнуло. Она не разобрала образ, но и так было ясно — треклятый максимум. Гелька развернулась к окошку в школьном коридоре, где её застал приступ, и уставилась в окно невидящим взглядом. Её волновало, как Егор себя чувствует, насколько сильно пострадал, и, чего скрывать, злится ли он на неё? Бедный парень! Мало того, что она сама доставляет ему столько хлопот, так к делу ещё подключился её братец! Семейка Адамсов, да и только!
Ангелина плотнее погрузилась в видение. Переулок, белые университетские здания. Он на крыльце. Студенты, здороваясь, заходят внутрь, задерживая взгляд на его лице. Он оборачивается к Саше: совсем близко грустные карие глаза. Она осторожно дотрагивается до разбитой скулы. Больно. Егор отдёргивает голову. Саша что-то сочувственно шепчет. Быстрый поцелуй, и она сбегает с крыльца лаборатории, махнув на прощание рукой. Да уж, физиономия у него действительно разбита. Ангелина, закрыв глаза, сосредоточилась на блокировании приступа.
— Леонова! — раздался позади строгий окрик. — Звонок не для тебя?
Гелька схватила рюкзак и пулей понеслась по коридору. Вместо урока она сделала то, о чём давно мечтала — взлетела на самую верхнюю точку города — телевышку, и уселась там на небольшой площадке, свесив ноги в пустоту и оглядывая открывающуюся панораму. Долго выдержать на пронизывающем ветру, дующем на такой высоте, конечно, было невозможно. Поэтому она только съела булочку, купленную в столовой, и полетела обратно, петляя над улицами и запоминая лучшие пути.
Привычно приземлившись в туалете, Ангелина осторожно выглянула в пустой коридор, и только взглянула на часы — звонок. Пора на встречу. В коридор класс за классом высыпали галдящие школьники. Гелька с оглядкой спустилась на первый этаж, готовая скрыться, едва завидев завуча. Перебросилась парой слов с Нюсей, отшила дурачащихся мальчишек и вышла на улицу. В конце аллейки за воротами, привычно заложив пальцы за ремень джинсов, стоял Учитель.
Гелька радостно сбежала по ступенькам, пробежала по дорожке и естественно, как папу, чмокнула Учителя в щёку. Сергей Петрович обнял её за плечи и отвёл в сторонку к забору.
— Держи. Твой новый телефон.
— А как же тот? — виновато спросила Ангелина.
— Не волнуйся об этом. Как настроение?
— Хорошо! — пикник с видом на город воодушевил Гельку. Силы её были на подъёме. Казалось, она может взлететь, прямо так, не преображаясь.
— Я рад. Значит, мы договорились: ты ведёшь себя, как обычно, учишься, поменьше выходишь из дома?.. Сколько у тебя сейчас времени?
— Ну, следующий урок я решила прогулять.
— А это входит в понятие "вести себя, как обычно"?
Они рассмеялись. Учитель огляделся по сторонам.
— Тогда идём, угощу тебя кофе или… ты пьёшь кофе?
— Пусть будет кофе, — согласилась Гелька, и они направились в ближайшее кафе.
— Борис считает, — вполголоса начал Учитель, помешивая напиток, — что фидеры, просканировав тебя в больнице в момент упадка энергии, поторопились сбросить тебя со счетов. Это нам на руку. Ешь, ешь… — Он подвинул к ней тарелку с пирожными. — Тебе нужно вернуть вес, не то твои родные предъявят мне счёт ещё и за потерянные тобой килограммы.
Гелька улыбнулась, вздохнула и ковырнула ложечкой пирожное.
— Вы уверены, что я не могу ничего рассказать даже Гоше? — вернулась она к утреннему разговору. — Мне так тяжело их всех обманывать. Это тяжелее всего. Дома мне теперь не верят и думают обо мне самое плохое.
— Я понимаю, но не могу позволить… пока. Момент не подходящий — конфликт набирает обороты. Агент фидеров устраняет наших сторонников, мы в долгу не остаёмся… Большая работа предстоит на концерте. Вам всем ещё нужно подготовиться, узнать парочку заклинаний…
— А зачем вообще они нужны, заклинания? Я, когда инвертирую туда и обратно, никогда ими не пользуюсь.
Учитель хмыкнул.
— Не у всех всё так легко получается, как у тебя. Формула — это помощь в совершении определённого действия, его спусковой механизм. Ты наверняка тоже мысленно что-то произносишь, просто не осознаёшь этого. Заклинание одновременно инструмент универсальный и гибкий. Обычно берётся стандартная усреднённая формула, которая подходит большинству. Ну, а тем единицам, для которых она не действует (бывает такое — чувствуешь стойкое внутреннее противодействие при произнесении), так вот, этим людям приходится искать собственный вариант, подбирать и пробовать. На это могут уходить годы.
— А почему они такие… ну, не на русском языке?
— На латыни? Потому что это удобно. Мы используем для заклинаний мёртвый язык, потому что не говорим на нём в повседневной жизни. Ну, что будет, если ты в обычном разговоре вдруг брякнешь формулу превращения? Конечно, можно было бы изобрести специальные слова-ограничители, но тогда заклинания стали бы слишком громоздкими, и всё равно существовала бы опасность ошибки.
— Да, я поняла. А как же Нюся? — встрепенулась вдруг Гелька. — Она же не сможет уходить из дома по ночам!
— Нюся будет по-прежнему заниматься днём у Егора. А мы с тобой — ночью у Бориса. Вряд ли Егоров индус выдержит ещё и ночные испытания.
Ангелина расстроилась. Их маленькая боевая компания распадалась. И опять Егор с Нюсей, вдвоём… Неужели она до сих пор ревнует Егора? Или в ней говорит какое-то недостойное собственническое чувство? "Не хочу быть такой!" — подумала Гелька сердито. Учитель наблюдал за ней со снисходительной улыбкой.
— Ты не опоздаешь на урок?
— Господи! Геометрия! Если я ещё и её прогуляю!..
Гелька торопливо допила кофе, вытерла рот и схватила рюкзак.
— Ангелина, не забывай проверять всех входящих в дом, очень тебя прошу, — наказал Учитель напоследок.
— Хорошо. Спасибо! Я побежала.