Верон повёл головой, и вернулся к сводке.
— Госпожа не вернётся? — спросил старый лакей, подходя к столу, поднимая и ставя на место стул. — Прикажите отнести ей завтрак в комнату?
— Полагаю она уже сыта, — ответил Верон. — Кровушки нашей с утра хлебнула и довольно.
Иан продолжил смеяться, а лакей поклонился и убрал посуду Ланы.
— Что пишут? — спросил младший брат у старшего, успокаиваясь и кивая на сводку.
— Это праздный интерес или…
— Верон, — цыкнул Иан.
— Война, — ответил глава дома Шелранов, и при упоминании этого слова внутри у Шэйли всё сжалось.
— Где?
— Тьян и Санда.
— В полку молчат… — слегка нахмурился Иан.
— Ну, зато эти, — старший Шелран указал на сводку, — галдят во всю.
— Как это влияет на нас?
— Если война действительно станет реальностью, то наши активы в производствах Тьяна будут под угрозой. А если они проиграют, то мы весьма ощутимо потеряем, — ответил Верон. — Не говоря уже о проблеме, которая возникнет, если наше королевство вмешается в конфликт.
— Его величество на это не пойдёт, — покачал головой Иан.
— Его высочество пойдёт.
Шэйли подняла на супруга глаза.
— Да и… — он был невероятно пренебрежителен.
— Тебя призовут на войну, Иан, — глянул на младшего брата Верон, а потом взгляд его зацепился на мгновение с Шэйли. И её словно парализовало, она выронила вилку из рук.
— Шэйли, — покачал головой Иан, потом видимо с укором глянул на брата. — Всё хорошо, милая.
— Простите, — она сжалась.
Её супруг вздохнул, потом встал и обнял её.
— На этой очень жизнерадостной ноте, я вас покину, — и Иан поцеловал её в макушку, — потому что бумажки, даже если они будут не нужны из-за начала войны, надо для приличия всё-таки получить.
— Ты знаешь, кто задерживает дело? — спросил Верон, как ни в чём не бывало.
— Не знаю точно, но догадываюсь, что это Сиварн. Всё никак не простит мне свою руку, — ответил Иан, потом сжал пальцы Шэйли, оставил её. Проходя мимо брата сжал его правое плечо, они кивнули друг другу и младший Шелран вышел.
Шэйли стало не по себе. Она глянула исподтишка на хозяина дома, но быстро отвела взгляд, чувствовала себя зверьком, которого загнали в угол.
— Эйва, — позвал Верон служанку, которая спокойно стояла всё это время возле огромной тумбы, на которой были расставлены блюда господского завтрака.
— Да, господин Верон? — кивнула женщина, откликаясь.
— Будь любезна, выведи госпожу погулять сегодня, хотя бы в сад. А то с таким цветом лица и аппетитом, боюсь она долго не протянет.
И Шэйли вскинула на него голову, снова встретилась с жутким взглядом сурового с одной стороны и изуродованного с другой лица, поняла, что говорят конечно про неё.
— Хорошо, ваша светлость, мы вчера хотели выйти, но госпожа Шэйли уснула днём и я не стала её тревожить, — ответила Эйва.
Он кивнул, потом встал, сложил сводку.
— Я буду в кабинете, — возвестил он, обращаясь к служанке и лакею. На что Эйва присела, а лакей поклонился корпусом. И они были в этих позах, пока Верон Шелран, слегка прихрамывая на левую ногу, не вышел из столовой.
После завтрака Эйва исполнила указание главы дома.
— Все считают меня чокнутой? — спросила Шэйли, когда сидела в невероятно красивом саду, что был во внутренней части дома, противоположной улице.
— Кто? — подняла на неё голову Эйва, нахмурилась.
В саду была ранняя весна. На девушку надели кейп с меховым подкладом, а ноги закутали в плед. Деревья уже покрылись зелёной дымкой молодой листвы, на некоторых ветках и клумбах были ранние цветы, наполняя двор приятным чарующим ароматом весны.
— Все. Иан, его брат, его супруга…
— С чего взяли, госпожа? — нахмурилась Эйва.
— Потому что все так смотрят. Этакая странная снисходительность, — удручённо произнесла Шэйли. — Даже ты вчера не удивилась, когда я сказала что ничего не помню. Словно это норма. А Иан расстроился от моих слов про скорый конец света. Я сумасшедшая?
— Ох, нет, милая, — и женщина села рядом с ней. — Это не снисходительность. Просто присматриваются к вам. Это потому что вы болели.
— Болела?
— Да, госпожа, вы болели хнийской лихорадкой, — пояснила Эйва, взяв руку Шэйли в свою. — Вас заразила служанка. И ещё пару человек в доме. Сама она, увы, с болезнью не справилась.
И Шейли вспомнила хрупкую, но бойкую девочку блондинку, что была её прислугой. Миса. И она умерла?
— А вы сами лежали десять суток без сознания, в горячке, — покачала головой Эйва. — Мы все очень переживали за вас, госпожа Шэйли, думали, что вы не справитесь, но слава богине-матушке, вот вы здесь.