И он говорил спокойно, но было слышно, что скорбно. А ещё она точно помнила, что он говорил, что ему некуда возвращаться — значит произошло что-то плохое с его семьёй.
— Ты сказал, что у тебя никого нет… что случилось?
— Лихорадка хнийская, — отозвался мужчина. — Как не работали, но всё равно впроголодь жили. Маме на лекарства и помощь лекарей всё уходило. А потом, как мор пошёл, так и слегли все. Мне шестнадцать было и я один не заболел. Ухаживал за ними. А потом хоронил.
— Прости, Рэндан…
Он мотнул головой:
— Дом заколотил и ушёл оттуда. Чего мне было там делать? Пока на службу не подался, чему только не научился — привычка без дела не сидеть. Так и осталось.
И они посидели в тишине, он протянул ей воды. А потом спросил:
— А что здесь из себя представляет весенний праздник?
— Не знаю, как везде, наверное, — слегка улыбнулась Эйва, склонив голову набок. — Я в этом доме три года, и была здесь только летом, так что… да и судя по всему не проводили они этот праздник достаточно давно. Видимо из-за состояния её милости.
Он так привычно уже хмыкнул:
— Вот и посмотрим. Наверное как везде.
— Ты посмотришь, потом расскажешь, — улыбнулась горничная.
— В смысле? — с непониманием глянул на неё Рэндан. — Ты не пойдёшь?
— Я не люблю праздники, — ответила она, потом слегка нахмурилась, стушевалась под его пристальным взглядом. — Ну точнее не так. Я… праздник — это хорошо. Все красивые, весёлые. Но я всегда со стороны наблюдала. Знаешь о карнавале в столице летом?
— Да.
— Вот. Мы в театре… труппа всегда представление на улице устраивала, каждый год новое, а я костюмы делать для него обожала. А потом забиралась на верхние балконы, где статуи вирисок и сидела там, смотрела вниз.
И Эйва улыбнулась этому воспоминанию, но с грустью, потому что скучала по той жизни.
— Почему? — спросил Рэндан.
— Я не люблю толпу, — она пожала плечами и обняла колени, — мне в ней неуютно. Все эти незнакомые люди… они…
— И ты будешь в доме сидеть? — не унимался Рэндан.
— Да, — хихикнула Эйва, скорее нервно, пытаясь уйти от темы, сделать вид, что она её не задевает. Будто это её незначительная прихоть, а не словно болезнь, от которой паника душит и ужас льдом сковывает внутренности. — Хотела именно это сделать.
— Брось, Эйва. Пойдём вместе. Ну?
И ведь он понимал, так всматривался в неё, а на деле делал вид, что ничего такого. Перенимал её игру?
— Рэндан! — качнула головой женщина.
— Что? — развёл он руками. — Можно же, разве нет. Я надену чистую рубаху.
— Рэндан, боги… — и вот тут она прыснула со смеху. — И у тебя одна рубаха.
— Я постираю, — гордо ответил он. — Это я тоже могу. От меня не будет пахнуть лошадьми и навозом!
— Да меня же это не волновало никогда, — она всё ещё смеясь развела руками.
— Допустим, — никак не унимался он. — Но я всё равно сделаю. Давай, Эйва. Просто погуляем. Я буду с тобой. Ты со мной. Вдвоём.
И ей хотелось. Хотелось сильно-сильно, и с ним можно было, потому что казалось, что он действительно способен унять её страх и защитить от чего угодно, даже от неё самой. И вполне возможно это ощущение было ложным, но как же хотелось тонуть в этом… она и вправду стала безумной с ним и потеряла все зёрна рациональности.
— Только ради чистой рубахи, — ответила Эйва.
— И ещё можно попросить? — радостно улыбнулся он.
— О, есть ещё и просьбы с условиями? — фыркнула она снова начиная смеяться.
— Перестань, шельма!
— Что ты хочешь?
— Не собирай волосы, — озвучил он просьбу.
— Рэндан, — повела головой Эйва, слегка хмурясь.
— Ну чего? — и выражение его лица стало невыносимо милым и так шло вразрез с тем, каким он был весь сам. — Рэндан, да. Ты женщина свободная. Супруга нет, не вдова. Пожалуйста.
— Хорошо, — поддалась она его уговорам.
Глава 22 Бэлт
Когда Бэлт был мальчишкой, то над ним частенько подшучивали в семье. Родители очень хотели дочь, у них было уже два сына и ждали, особенно мама, рождения именно девочки. Но не случилось. Однако характер у него был мягкий, неконфликтный, он был тихим и аккуратным ребёнком, отличался от своих шкодливых, громких и беспокойных братьев, был полной их противоположностью. Конечно это не могло не породить огромное количество злых шуток от них в его сторону.