— У начштаба до всего должно быть дело.
— В этой конторе — нет. И потом, ты невнимательно меня слушал: он не начальник штаба, а «вроде как» — это разные вещи.
Вышли на улицу.
— Олег, ну какого черта ты с вопросами соваться начал? Я же просил…
— Мне показалось, что он фамилию спутал, Крашенинникова назвал Володарским.
Шиманов хмыкнул:
— Жди, он спутает! У Игоря такая голова!.. Он же в органах служил, перспективы у человека на лбу написаны были, но… Плюнул на все, сказал, что с детства испытывал тягу к предпринимательству, мечтал стать свободным художником… И ушел вот сюда, в частную охранную структуру и одновременно коммерческое предприятие. На жизнь не жалуется, хлеб с маслом жует… Впрочем, масло его мало интересует. Он спец до мозга костей, кайф от работы получает. Таких ныне редко встретить можно.
— Это точно, — согласился Олег.
— Вот только с кадрами Игорю не везет. Он меня что задержал-то? Предлагал должность.
— А ты?
— А что я? Сказал, что если выгонят в скором времени со службы, то согласен с его красавицами физподготовкой заниматься. Шучу, конечно. Но люди ему действительно нужны проверенные. А то видишь, какие попадаются? Бандиты. И получают вроде неплохо, а чем занимаются? Все эти Пилявины, Володарские. Правда, конкретно их он выгнал недавно, те на двух господ работать попробовали. Продавали соперникам экономическую информацию. Вернее, продавал Володарский, а Пилявин знал и молчал. Покрывал своего дружка.
Макаров остановился, пораженный услышанным.
— Толя, я не понял…
— А чего понимать? Игорь — один из первых помощников набирающей бешеные обороты черной лошадки по имени Бронислав Евгеньевич Наставший. Ты видел фотографию в кабинете? Это он и есть, собственной персоной. Тоже когда-то погоны носил. До осени девяносто третьего.
— Но Пилявин же числится на службе у какого-то Бена. А Бен, я слышал, чуть ли не главный мафиози столицы.
Шиманов заулыбался:
— Мафиози — это которые в черных очках, с пистолетами и любовницами. А которые в кабинетах — их по-другому называют: уважаемые люди. Ты на таких по телевизору иногда смотришь, они учат тебя, как надо честно жить. Они берут столько, что неподсудны, вот какое дело… Но мы о Бене говорим, да? Раньше, когда Бронислав Евгеньевич первые свои палатки открывал, на него мелочевка уголовная наезжать пробовала. Теперь в его дела шушера не суется. У него почти вся охрана из профессионалов. И войсковики там, и армейцы, и эфэсбэшники. Приторговывает, готовит охранные кадры коллегам по бизнесу… Так что ныне Бен — фигура большого масштаба. По начальным буквам его только за глаза называют, а так — по имени, отчеству и действительно с уважением.
Глава четырнадцатая
Человек под Зыряновым слабо трепыхнулся и затих. «Это мы проходили, — отметил Женька. — Усыпить думаешь? Чтоб потом извернуться? Ну попробуй, попробуй…». Правда, его сразу же удивило то, с какой легкостью соперник позволил завалить себя, какими слабыми оказались его руки, и сейчас, идя на болевой прием, Зырянов все же сделал поблажку: рванул чужой локоть не так сильно, как надо было.
— Пустите, — провыл незнакомец. — Чего вам надо? У меня кошелек в правом кармане пальто.
Вообще-то валяться в деревне перед забором дома не стоит, решил Зырянов. Хоть и поздний вечер уже, но на шум борьбы могут выскочить Котенковы или соседи, а это и лишние разговоры, и ненужная нервотрепка для Леси.
— Сейчас мы встаем и шагаем к твоей машине, — сказал Женька. — Прошу без фокусов: предупредительный выстрел делать не буду, завалю сразу.
Человек поднялся. По его испуганному лицу Женька понял, что этот тип на фокусы долго еще будет не способен.
Прошли к «Таврии», уселись в тесный салон. Старенькие обтертые чехлы на сиденьях, переднее стекло в паутине трещин. И еще: на машине немосковские номера. В деревенском доме Пилявин машину не держал, и почти невозможно предположить, что на такой рухляди ездил по столице заместитель генерального директора какой-то там фирмы. Да и сам он одет хоть аккуратненько, но без лоска. Трудно представить его в бабочке. Но схожесть с фотографией, той, которая на визитке, все же есть. Или кажется?
— Пилявин?
— Как?
Ну вот, он даже не понял, о чем его спрашивают. Ошибочка вышла. Курьез. А может быть, и нет, если предположить, что этого типа подослали выманить Лесю из дома. В таком случае Пилявин должен быть где-то поблизости.
— Я говорю, чего под чужими окнами торчишь?
— Я… Я не торчал, я хотел нормально войти и постучаться в окно. Мне надо было поговорить с Лесей Павловной.