— В «Жигулях» вас было трое, — уточнил Женька.
— Да, третий — Володарский. Мастер спорта по стрельбе. Как раз тот самый мой дружок, из-за которого я и полетел. Ну да ладно, не о нем пока речь. Что случилось на трассе, ты знаешь. После того как Крашенинников очухался от нокаута, я сказал ему, что задание он не выполнил.
— А что было бы, если б Макаров стукнул и тебя? — спросил Женька.
— Я был готов к удару. Так вот, мы развернулись и поехали в сторону Москвы с заездом в Топчино, где подвели, как говорится, итоги. Я сказал Крашенинникову: не знаю, мол, парень, точно, зачем ты в нашу структуру рвешься, но своего благословения я тебе не дам. А он заныл: «Подождите, я еще покажу себя: и обидчиков накажу, и машину отберу». Я ответил: «Ловлю на слове. Действуй, после этого и поговорим».
— На том расстались и больше не виделись?
— Если бы. Идиотизм Крашенинникова оказался безграничным: он запомнил номер машины, разыскал Базарова в Москве и припер его в деревню. Меня в это время как раз уволили из конторы, я злой был и потому чуть не убил этого придурка, когда приехал в деревню. Хотел сразу отпустить пленника, да решил все-таки хитрый укольчик сделать, тот, после которого языки развязываются. И узнал, что Макаров, ну, тот пассажир, который на ночной трассе моим доблестным ученикам морды набил, полковник, с МВД связан… Павел, ясное дело, рассказал бы ему все о нас, о подвале с цепью. Потому я узнал адрес Макарова, хотел договориться с ним, чтоб дело замять без шума. А шум мог быть, так же?
— Обязательно!
— Ну вот. Поэтому сразу отпускать водителя я не решился.
— Мы все равно нашли Базарова.
— Я же и говорю, что опоздал. Хотел с утра выйти на твоего полковника, будь он в Москве или в той деревне, где его Павел высадил… Разыскал бы все равно, попытался бы найти с ним общий язык. Но как раз тем утром прочел, что Крашенинников убит и что на меня собираются повесить труп этого идиота. И еще я узнал, что Тихонина, жена его, ничего из окна квартиры не видела, ни милиции, ни газетчикам обо мне не говорила. Тут ветер с другой стороны дул. Я к тому моменту уже имел информацию о своем шефе: он, скажем так, очень интересными делами заниматься стал. И поняв, что я в курсе, решил избавиться от свидетеля. Сделал так, что вина за убийство Крашенинникова на меня легла, а потом вызвался, так сказать, доставить меня куда надо живым или мертвым. Но живым я ему не нужен.
— У тебя что, нет алиби по Крашенинникову?
Пилявин горько улыбнулся:
— Кому оно нужно, мое алиби. Я же тебе сказал уже: погорел я до этого на пустяке, не донес на дружка, хотя надо было донести. Веры мне в конторе не было, и помощи оттуда ждать бесполезно. Потому у этого типа уже готовый приговор в мою честь был. У меня нет возможности ни перед кем оправдываться, он при первом же удобном моменте просто пришьет меня. Или убедится, что я приемлю его правила игры. Но это страшные правила.
— Что значит, «страшные»? — спросил Зырянов.
— А то и значит: надо изрядно испачкаться, чтоб уже не было возможности добиваться правды. В дерьме жить позволят. А может, и нет… — Пилявин неожиданно насторожился, перешел на шепот. — Ты ничего не слышал?
Женька в разведке научился предчувствовать опасность, как говорили ребята, нутром. У него выработалось такое наитие, которое бывает у умной собаки, предчувствующей завтрашнее землетрясение. Вот и сейчас слух не уловил ничего, но одновременно с собеседником он взглянул в темный дверной проем. Поверх деревьев горела голубая звезда. Далеко-далеко гудел самолет.
Пилявин понизил голос:
— Показалось, наверное. Ну кто тут может быть? А вопросов, мой совет, задавай не так много. Я не могу тебе всего рассказать, по крайней мере, сейчас и делаю это ради твоей же безопасности. Чем меньше знаешь, тем целей — у вас так не говорили?
Зырянов кивнул.
— Мне сейчас надо одно: добраться живым до твоего Макарова, рассказать, что и как произошло с захватом водителя, и одновременно доказать свою невиновность по Крашенинникову. Только для этого я вычислил тебя и вот встретился.
— Так ты не за женщиной тут охотился, не за Лесей? Но как ты тогда узнал о моем существовании?
— Твой Макаров встречался с бывшим моим шефом по конторе, переживал, что мы будем за него мстить Котенковой, просил помочь. Мне это передали надежные люди. У меня и в мыслях ничего подобного не было — мстить. Но нет худа без добра. Теперь надо, чтоб Макаров поверил мне и рассказал об этом Игорю, то есть тому человеку, с кем встречался. Напрямую к Игорю я не прорвусь, не позволят мне это сделать. А Игорь — это тот, кого я как раз подвел, он меня справедливо вытурил. Но если Макаров согласится на роль посредника, думаю, он мне поверит в конце концов… Все же кто-то идет сюда.