— Русские, латыши и литовцы, — добавил железнодорожный король. — Они достаточно трудолюбивы и крайне незлобивы.
— Хорошо! — подтвердили все хором.
На небе ярко сияла звезда, далеко раскинув двойной хвост. И, если долго смотреть на нее, кажется, что она все ближе и больше, и ухо улавливает грозный шум стремительно мчащейся громады. Конечно, это уставал глаз от долгого наблюдения и кровь шумела в ушах, приливая к мозгу. Но среди невежественных людей многие говорили, что «комету можно слышать».
Газеты покупались нарасхват, но в них не было ничего нового, чего бы не мог видеть каждый. Потому что размеры кометы быстро увеличивались и хвост ее, как два огненных меча, простирался все дальше, зажигая своим светом старинные лампады ночного неба.
И вот наступил день, когда жители огромного города впервые увидели грозное чудо. При ярком солнечном освещении комета все же осталась видной и, казалось, хотела бороться с мощью лучей огненного светила.
Теперь все, читавшие и не читавшие газеты, верившие и не верившие в науку, поняли и почувствовали, что дело совсем не в астрономических бюллетенях, а в неведомой страшной опасности, лежащей вне человеческих знаний и усилий. Нет власти, которая приказала бы комете удалиться, и невозможно отлить пушку, чтобы расстрелять небесного врага. Идет и придет, и никто ее не остановит. Совершится то, что должно совершиться.
Люди, наконец, поверили и каждый по-своему отнесся к близкому концу всего живущего на земле.
Одни дознавались от ученых: правда ли? И ждали утешительного слова, как ждет неизлечимо больной от врача, откровенно сказавшего истину.
— Быть может, все-таки есть надежда?
Но ученые отвечали сурово:
— Столкновение неизбежно!
Многие, не веря в силы разума человеческого, вспомнили о древнем Боге, и пошли, и поклонились ему, и у подножия алтаря молились о чуде.
Но нашлись и третьи, и немало их, которые, посмотрев на чудовищную комету, вызывающе шутили и смеялись:
— Кажется, сегодня она не помешает мне выпить бокал вина и поцеловать женщину.
Было много и таких, что живут в тупом безразличии и, когда все рушится вокруг, хватаются спасать позеленевший кривобокий кофейник и рухлядь двуспальной кровати.
А комета дошла уже до зенита и хвост ее широким светящимся пологом опускался до края земли.
Астрономы с грустью сообщали, что столкновение произойдет не позднее двух недель. Во всех странах перепечатывали соображения русского ученого, который весьма скептически отнесся к ожидаемой гибели земли и в шутливой форме назначал свидание через месяц после катастрофы.
Но печать незаметно принимала все более трагический тон и в стихах поэтов слышались отзвуки похоронного пения.
Ожидание всеобщей гибели примиряло людей и вековые перегородки между бедными и богатыми, казалось, готовы были исчезнуть. Но одно газетное известие взбудоражило всю страну и ненависть вспыхнула с новой силой:
«Из достоверных источников мы узнали, что банкир Смит и пятеро миллиардеров (фамилии были, перечислены) вместе с семействами, доверенными слугами, двумя инженерами и врачом укрылись в специально выстроенном изоляционном доме с совершенно непроницаемыми стенами. Дом помещается в глухой, необитаемой местности и выстроен в течение двух с половиною месяцев рабочими-эмигрантами, которые были затем отправлены на родину, получив огромное вознаграждение. Внутри имеется лаборатория для добывания кислорода и аппараты, поглощающие углекислоту. О запасах пищи, вин и всевозможных удобствах говорить, понятно, нечего: миллиардеры строили для себя».
Толпа осаждала редакцию газеты, требуя точного указания места изоляционного дома, и пришлось вывесить ан шлаг: «Послано около сотни репортеров для расследования, о результатах публика будет извещена немедленно».
И толпа простаивала круглые сутки под окнами редакции и ждала, криками выражая свое нетерпение.
Слышались угрозы и проклятия:
— Пойдем, разорим их проклятое гнездо!
Ровно за неделю до встречи земли с кометой появился новый аншлаг: «Изоляционный дом миллиардеров находится в штате Аризава».
Толпа замерла и молча стала расходиться, а небо пылало зловещим заревом и огненный шатер раскинулся уже на половину горизонта.
И на зените сверкала огромная звезда, как венец грядущей смерти. Было светло, как днем, но от этого жуткого света хотелось бежать и спрятаться, чтобы не видеть.
В изоляционном доме, блиндированном снаружи стальными плитами, а внутри отделанном с неслыханной роскошью, текла изо дня в день обычная жизнь миллиардеров, не знающих отказа в своих желаниях. Они пошли на добровольное заключение, но это было даже весело и приятно. Так в лютую стужу, под рев губительной вьюги, в дни непрерывных дождей, человек, которого нужда не гонит на борьбу со стихиями, сидит дома в покое и довольстве и греется у ласкающего теплом камина.
Там, за стенами дома, царил ужас. Небо, объятое таинственным пламенем, ожидание неминуемой гибели, мольбы и проклятия.
Рушилось все, чем жил человек тысячелетиями: государство, общественность, семья. Доживали последние дни в бессмысленно-лихорадочной деятельности и в диком отупении. Искали забвения в оргиях и вине и не находили его. Люди почти не спали и безумствовали от беспрерывного бодрствования.
И многие, не вынеся ужаса ожидания, кончали самоубийством.
Известие об изоляционном доме миллиардеров облетело страну в несколько часов. И в бесцельной уже жизни человека создалась новая, призрачная цель: «Надо спешить туда!»
Зачем?
Об этом никто не думал. Дом не мог принять в свои охраняющие недра даже десятка лишних людей. Разрушить его имело больше смысла.
— Пусть гибнут и эти все, купающиеся в золоте, вместе с нами!
Но толпа не определяла ясно и разумно своих желаний. Всех охватил вихрь безумия: «Надо спешить туда!». Как будто там было или спасение, или разгадка последней трагедии человечества.
Снаряжали поезд за поездом и мчались на всех парах. Ехали, скакали, брели пешком, без надежды дойти к сроку. Неслись на автомобилях, напрягали все силы ног, педалируя велосипеды. И в том же направлении, с опасностью взрыва котлов, бешено бурлили пароходы по ближайшей реке.
А огненный полог охватывал уже вторую половину горизонта и сближал края свои, чтобы сомкнуться шатром смерти над землею…
В изоляционном доме не знали и не хотели знать, что делается за стенами. Окон было немного и в них вставлены толстые корабельные стекла и всегда опущены массивные железные ставни. Звуки не проникали извне. Жили при электрическом освещении, разнообразя его цветными лампочками. Только два раза в сутки инженеры всходили на блиндированную вышку и наблюдали небо, делая потом, за завтраком и ужином, доклады о комете. И всегда шутили, ободряя присутствующих:
— Прелестная незнакомка твердо решила нанести нам визит без особого приглашения. Мы хорошо сделали, что закупорились кругом, без звонка у входной двери. Нельзя же пускать в дом всякую авантюристку.
После завтрака общество расходилось. Молодежь переодевалась в спортсменские костюмы и в гимнастическом зале занималась играми и упражнениями. Имелось даже четыре неподвижных велосипеда со счетчиками и это давало возможность ставить рекорд на скорость и устраивать гонки.
Дамы предавались своим любимым занятиям и разговорам.
Сын хлопчатобумажного короля ухаживал за хорошенькой мисс Мод, дочерью короля боен.