========== Глава 3: Ошибка Декарта ==========
1 год и 8 месяцев назад
Спок стоял перед кадетом Ухурой в лаборатории передачи сигналов.
Она начала заниматься всего месяц назад, сразу после изнурительных тринадцати недель базовой боевой и оружейной подготовки, которую должны были пройти все кадеты. Её чёрные волосы были всё ещё короткими от стрижки, которую ей сделали там в самый первый день, но прошло достаточно времени, чтобы их уже можно было собрать в аккуратный крошечный хвостик на затылке. Как студент-ксенолигвист, она проходила два курса передачи сигналов со Споком: один специальный — полтора семестра после БT, а потом ещё один — во втором семестре.
Кадет Ухура хоть и была прилежной ученицей, не проявляла ни больших способностей, ни большого энтузиазма к распределению сигналов — во всяком случае, к теоретическому или практическому аспекту этого физического процесса. Впрочем, если быть честным, как и никто из её коллег-ксенолингвистов. Так что Спок слегка удивился, понаблюдав, как она сосредоточенно глядела в монитор почти два часа после окончания лабораторной работы.
— Кадет Ухура, — сказал он, — лабораторная закончилась в 14:00. Что вы делаете?
Она испуганно взглянула на него.
— Лейтенант, — произнесла она, вставая.
— Не стоит, — отозвался он, а затем кивнул на монитор. — Так что вы делаете?
Она тоже развернулась к монитору.
— Я искала кое-что.
Спок приподнял брови. Ответ был раздражающе неточен.
— Возможно, кадет, если бы вы предоставили мне больше информации, я был бы в состоянии вам помочь.
Она повернулась и взглянула на него.
— Простите. У нас просто был экзамен по истории инопланетных контактов. Наш инструктор дал каждому выборку случайной статики — старой, из архива. Предполагалось, что все образцы не должны содержать сигналы контакта, но я услышала что-то в моём, — она потянулась за ПАДДом. — Хотите послушать?
Споку было любопытно всё, что могло мотивировать студента-ксенолингвиста продираться сквозь сигналы в течение даже пятнадцати минут, не говоря уж о двух часах.
— Будьте любезны, — ответил он, взяв предложенный ПАДД, и подключил к нему наушники.
Образец длился всего несколько секунд.
— Кадет, всё, что я слышу, — это статика некой примитивной радиоволны.
— Послушайте снова — в самом конце.
Спок попробовал ещё раз и снова ничего не услышал. Она проследила за его выражением и сказала мягко:
— Ещё раз. Пожалуйста, вслушайтесь...
Он так и сделал, сосредоточившись в этот раз на окончании, и наконец услышал. Менее чем за один удар сердца до конца отрывка, там, в статике, был слабый, но всё же различимый звук.
— Я слышу, — ответил он. — Звучит почти как ромуланский тринадцатый тон.
— Да! — воскликнула кадет торжествующе. — Именно это я и сказала, но мой профессор не согласился.
Она коснулась ПАДДа. На экране отобразилось то, что было, очевидно, её ответом на экзамене. Она указала на четвертый вопрос, где значилось: «Радиоприёмник, 30 кГц — 30 МГц. Возможные чужеродные передачи в конце, ромуланский 13 тон».
Под её ответом было выведено красным: «Радиопередача. Контакта нет. Чрезмерно активное воображение. 0 баллов».
— Кадет, — произнёс Спок, — хотя сам я думаю, что он должен был поставить вам более высокую оценку за фиксирование этой... аномалии, образец слишком короткий, чтобы точно определить, слышим ли мы здесь сигнал ромуланского происхождения.
— Я знаю, но чувствую, что там есть нечто большее, чем просто статика, — ответила Ухура.
— Чувства не являются логической основой для действия, — возразил Спок, отметив про себя, что это был сто тридцать пятый раз, когда он произнёс эти слова с момента вступления в Звёздный Флот.
Кадет взглянула на него, а затем коротко улыбнулась немного озорной улыбкой.
— Я человек, а не вулканец. Мой мозг работает иначе, чем ваш. Он не может принять всё, что получает, и обработать это логически, потому что не может осознать все стимулы, которые получает. Он состоит из последовательных, а не параллельных цепей. Поэтому я полагаюсь на эмоции, чтобы осознать то, что знаю подсознательно, и перевести это на первый план моего сознательного.
«Что ж, — подумал Спок, — по крайней мере, она признаёт, что её чувство само по себе не вполне рационально».
— Ах да, — ответил он, — «Ошибка Декарта» — теория о том, что эмоции служат основой для рационального мышления человека.
— И прямо сейчас я пытаюсь проверить эту теорию на практике.
Он уже собирался назвать характер её эксперимента ненаучным, но тут она его опередила:
— Да, я понимаю, что моя выборка слишком мала, и у меня нет контрольной группы... Я также знаю, что образец слишком короткий. Я попыталась выполнить анализ формы волны на нём, так как думала, что смогу соотнести его с полной записью. Но, честно говоря, я не очень хорошо в этом разбираюсь.
«Что ж, — подумал Спок, глядя через её плечо на плохо выбранные параметры, — по крайней мере, она признаёт, что это сделано для анализа формы волны».
— Кадет, я должен освободить лабораторию, — сказал он. — Пожалуйста, пришлите мне исходный образец.
На следующей неделе после лабораторной Спок отвёл кадета Ухуру в сторону.
— Пойдёмте со мной, — сказал он.
Ухура проследовала за ним из лаборатории ксенолингвистики по коридору в его лабораторию и кабинет. Оказавшись на месте, Спок повернулся, чтобы взглянуть ей в лицо.
— Я нашёл оригинальную запись вашего образца. Он связан с очень необычным проектом, ещё 1990-х годов, сканирования радиочастот для внеземного контакта.
— Спасибо, лейтенант. Должно быть, вы потратили немало времени.
Спок снова внимательно взглянул на неё.
— На самом деле, анализ сигнала занял у меня тринадцать с половиной минут. Немало времени потребовалось компьютеру, чтобы разобраться в архивах, но с моей стороны это усилие было в значительной мере пассивным.
— Так вы полагаете, что в этом образце всё-таки есть что-то стоящее? — сказала она, улыбаясь.
Спок приподнял бровь.
— Нет, кадет, изначально я провёл анализ и поиск, чтобы доказать, что вы неправы. Компьютер, — произнёс он, — воспроизведение записи 180092A.
Знакомый шум статики наполнил комнату. Но в этот раз он не помешал им услышать.
— Это точно ромуланский тринадцатый тон! — воскликнула Ухура.
Спок приложил палец к губам в безмолвной просьбе дослушать запись. Ухура на время притихла, но вскоре её глаза расширились.
— А вот это звучит почти как ромуланский двадцатый, — сказала она, как только в записи возникла пауза. — И это разве не ромуланский пятнадцатый?..
— Компьютер, завершить воспроизведение, — он повернулся и вновь посмотрел на неё. — Я слышу то же самое. Очевидно, запись подделана. Если бы ромуланцы действительно посетили Землю в 1990-х, очень сомнительно, чтобы любой из нас стоял здесь сегодня. Тем не менее, ваша интуиция верна, даже если запись является ложной. Результаты моих усилий по опровержению «Ошибки Декарта» оказались несколько необычней, чем я ожидал.
И тут она заговорила, загибая пальцы, словно подсчитывая.
— Ромуланский тринадцатый тон: «изменить», «переключить», «реорганизовать», «переместить», — она загнула первый палец. — Ромуланский двадцатый может означать «четвёртый» или «бесконечный», но это старый диалект, так что, вероятно, здесь смысл ближе к слову «время»... — она загнула второй палец. — Ромуланский пятнадцатый тон, опять же, на древнем диалекте больше похож на «туннель»... — она загнула наконец третий палец.
Спок был искренне впечатлён тем, что кадет-первогодка знает древнеромуланский.
— Я считаю вашу интерпретацию верной. Эта подделка великолепна.