— Мы могли бы договориться и по-другому.
Почему он так сжал кулаки?
— Я не желаю никаких других договоренностей! Эти фотографии принадлежат мне, и я хочу их получить. Сейчас. Немедленно!
К таким речам он не привык, это ясно. Вон, какой ошеломленный вид у наследного принца здешних мест!
— Dios Mio, какой темперамент! Успокойся, прошу тебя. Опять температура поднимется. Я имею в виду нечто вроде маленькой сделки...
— Сделки?!
Она в гневе тряхнула своей белокурой гривой, и Родриго уловил — кроме запаха шампуня — ее собственный свежий и волнующий аромат. Его тело неожиданно напряглось от возбуждения. Такая реакция удивила и немного напугала Родриго. Он привык быть хозяином, — и в первую очередь хозяином собственного тела.
— Да, сделки. Тебе кое-что нужно, но и мне кое-что нужно. Мы могли бы сделать сообща то, что я не могу сделать в одиночку. Я решу свою проблему, а ты получишь свои фотографии. Своего рода компромисс.
Гвен посмотрела на него самым подозрительным из всех своих подозрительных взглядов. Что он задумал?
— И что... что же такое есть у меня, без чего ты не можешь обойтись?
Поразительно, но этот тип казался смущенным и обеспокоенным. Он отвел глаза. Он несколько раз облизнул губы. Он мялся. Наконец он решился.
— Мне необходимо жениться.
Гвен непонимающе посмотрела на Родриго Альба. Конечно, обычно говорят «я хочу жениться», а не «мне необходимо», но это его личное дело, хотя жаль... Замолчи, Гвендолен Мойра Ричвуд, и заткни свое воображение... сама знаешь, куда!
— Мои поздравления.
— И ты не спрашиваешь, как это связано с тобой?
— Ну, я полагаю, что если это необходимо, то ты сам все расскажешь.
— Видишь ли, мой дед довольно старомоден... во многих вопросах...
— Слушай, возможно у нас получится быстрее, если я скажу, что мне уже известно. Итак, ты говоришь о своем дедушке, Монтеро Карлосе Альба. Владельце недвижимости, виноградников, скаковых лошадей и золотых приисков, миллиардере и старом пирате, кого почитают за честь принимать у себя президенты, короли и шахи по всему миру. Ты его единственный наследник, вернее, единственный претендент на то, чтобы стать наследником, потому что завещание пока не оглашено. Я читаю светскую хронику и деловые журналы тоже.
— К этому могу добавить только одно: у него рак. Неоперабельный.
— О Боже, прости... Родриго, я не знала! Прости, мне так жаль...
— Не надо, это судьба, а не случай. Однако для всего мира это тайна. Монтеро Альба здоров для всех... кроме меня, его внука и любимца. Иначе акции пойдут вниз, доходы семьи Альба сократятся... Ну, в общем, дело, прежде всего. Жениться же я должен, чтобы он еще при жизни спокойно и официально мог назначить меня своим преемником. Такова давняя традиция нашей семьи.
Гвен смотрела на Родриго с трепетом, почти с ужасом. Как он ухитряется так владеть собой?
— Ты хочешь стать наследником?
— Это логично и правильно, скажем так. Мой дядя и мои братья достаточно преуспели в собственных делах, но не могут управлять империей Альба.
— А ты можешь?
— Да, могу, и не вижу повода прибедняться по этому поводу. Кстати, мне казалось, что женщина с твоим умом способна оценить мои слова правильно, но я забыл о том, что вы, британцы, не любите прямых слов.
— Слушай, отстань ты от британцев и от меня тоже! Чего тебе надо-то? Дедушке нужен наследник. Он готов назначить им тебя, так в чем проблема?
— Видишь ли, мы с дедом не так уж часто видимся, он по-своему представляет себе мой образ жизни...
— Родриго Альба!!! Если ты немедленно не скажешь, в чем дело...
— Он уже сказал, что я буду его наследником, но для этого — он старомоден, я говорил, — для этого я должен жениться. Он даже пытался посватать меня пару раз, но...
— А он не думает, что ты мог бы справиться с этим делом сам... Боже, а ты не...
Ужас отразился в карих глазах Гвен. Неужели он, этот образец мужественности и мужской красоты, принадлежит к... Неужели проклятая ориентация...
— Я не понял?
Гвен беззастенчиво окинула взглядом этот образец мужественности, несколько ошарашенно взиравший на нее, затем энергично потрясла головой, не соглашаясь сама с собой.
Она еще некоторое время подискутировала со своим внутренним голосом и уже почти успокоилась, когда до самого Родриго дошло, о чем она подумала. Вот тут и стало ясно, что перед ней испанец. Такие, как он, резали своих Кармен — и глазом не моргали!
— Ты... ты... ты что подумала!!! Ты подумала, что я...
Он схватил Гвен за плечи и яростно потряс, выкрикивая что-то по-испански. Синие глаза горели неземным огнем. На взгляд потрясенной Гвендолен сейчас ему очень не хватало пышных встопорщенных усов и кривого кинжала в скрюченных от ярости пальцах.