Она выскальзывает в притвор, и в это же время слышит тяжелый перестук копыт. Город взят, понимает Ольга. Последнее, что она замечает: неровно пригнанная плита пола...
Ощущение было слишком реалистичным и оттого пугающим. Им и раньше удавались совместные проекты, но сейчас дело не в мастерстве. Ольга начинала понимать руководство "Ви-Тур". Сценарии по легендам, где одновременно задействованы и реальность, и народный вымысел, давали слишком большую свободу действий именно за счет элемента "чудесного", "необъяснимого". Взять тот же Китеж - как достоверно воссоздать механизм сказочного спасения? И главное - с чем сравнить результат? Универсального ответа не было, и как следствие - наблюдатель мог здорово менять ход события. Вроде бы о чем беспокоиться, события все равно происходили в вирте. Но, вероятно, при стечении определенных обстоятельств вирт воздействовал на реальность, и компания знала об этом. Вполне возможно, воздействие шло через личность наблюдателя: сначала - визуализатора и сценариста, а потом - всех подключенных к сценарию пользователей. Не зря "Ви-Тур" раз в полгода проводила проверку психофизического состояния работников; результаты не разглашались...
- Ты понимаешь, что это значит? - Глаза Радима блеснули в свете ночника. Ольга только что рассказала ему про неплотно пригнанную плиту. - Под храмом должен быть какой-то погреб, подземелье, ход... Мы можем спрятать людей, вытащить их оттуда.
- Послушай, мы даже не знаем, был ли город на самом деле. И взял ли его Бурундай. А если и взял, то как это случилось. Эти люди могли вообще не существовать. Или город мог откупиться, и они все остались живы. Не забывай, мы делали сценарий по легенде.
Она говорила и отдавала себе отчет, что врет. В ней так же, как и в Радиме, горел необъяснимый азарт.
Конечно, они снова наведались в Китеж. Оказавшись в храме, Ольга сразу принялась исследовать притвор и действительно обнаружила ту плиту. Поднатужившись, сдвинула ее, но нащупала лишь сырую землю. И в следующий раз, и потом Ольга не оставляла попытки найти потайной ход. Ее усилия были вознаграждены: в боковом нефе она наконец отыскала скрытый лаз, который вел в подклеть, а оттуда в подземелье. К сожалению, оно закончилось тупиком... Раз от раза события сценария менялись, но конец был один: тяжелый перестук копыт татарской конницы.
Это превратилось в своего рода одержимость. Ольга стала путать дни, она на скорую руку делала рабочие проекты и остальное время проводила в нескончаемых прогулках по Китежу. Как ни странно, Радим сумел вовремя выйти из игры. Видя состояние Ольги, он всеми силами пытался выманить жену в реальность - тащил на прогулки, придумывал какие-то задания, дела. Кажется, даже поругался из-за нее с начальством - Ольга слышала разговор на повышенных тонах, но не стала вникать в суть. Она погружалась в вирт все глубже. Поначалу наслаждалась острыми эмоциями, которые в обычной жизни привыкла держать под контролем. Ольга из Китежа ничего не объясняла, у нее не было двух образований и престижной работы, зато она умела чувствовать. Возвращаясь, она подолгу сидела рядом с кроваткой спящего Егора - открывая в себе новую любовь к сыну. Невероятно сильную и щемящую. Теперь она знала, что значит терять любимых людей. Также она смотрела на мужа - каждый раз мысленно прощаясь с ним. За ней шлейфом, будто выползая из китежской жизни, тянулось неотвязное чувство потери. И крепла уверенность - если она там спасет людей, то и здесь все останутся живы. Еще полгода назад она бы высмеяла эту глупую веру - но сейчас, оказавшись в ее плену, могла только слепо ей следовать.
- Я скоро вернусь, не скучай! - Радим улыбается, наклоняется, целует ее в шею.
От него пахнет кофе, Ольга вдыхает терпкий аромат, долго не разнимает рук.
Дверь захлопывается. Шины чиркают по асфальту. Ощущение тревоги, как пиранья, откусывает по крохам ее утро. И вдруг Ольга понимает - Радим не вернется.
Ей бы завести авто и отправиться вслед за мужем, поговорить, остановить, она знает: он поехал на озеро, он ищет ответ, как ее спасти. Но Ольга бросается к домашней капсуле. Через минуту она уже стоит на галерее башни Китежа. На горизонте блестят круглые татарские щиты...
- Враги!..
- Не ходи! - Ольга умоляет Радима. - Ты не вернешься, ты погибнешь!
Вздох. Колючий взгляд зеленых глаз. Скомканное прощание. Она должна ему так много сказать. И она ничего не успеет...
Прижимая плачущего ребенка к себе, она спускается в подземелье. Ход длинный, Ольга чувствует сквозняк - значит, на другом конце тоннеля есть выход! Надо звать людей! Но над головой уже слышится перестук копыт. Клокочет татарская речь. Ольга вжимается в волглую стену. Замирает...
Остаток того дня она провела дома - лежала, уставившись в одну точку, ждала новостей. К вечеру ей позвонил незнакомый человек, представился следователем Серовым, сказал, что ее мужа нашли в окрестностях озера Светлояр. Несчастный случай. Кто-то баловался в лесу, стрелял из лука, поиск ведется. Две стрелы в сердце, смерть мгновенная.
Новость оглушила. Но ведь Ольга давно предчувствовала такой исход событий.
Она вызвала няню для Егорки и в тот же день выехала на место. Ольга так и не допросилась у следователя, каким образом в середине двадцать первого века оказались совершенно новые татарские стрелы тринадцатого века с целым оперением и заточенными наконечниками.
Понятное дело, странного охотника так и не нашли.
Вернувшись домой, Ольга долго не подходила к капсуле, взяла на работе отпуск. Все время проводила с Егором. Появился страх, что стоит только ей выпустить из вида ребенка, как Егорка так же исчезнет из ее жизни. На пару месяцев она забыла о Китеже. А потом к ним стал наведываться Радим...
В последнюю встречу он сидел на краю кровати и спрашивал:
- Оля, что случилось? Где я?
Пелена застлала глаза, а когда Ольга проморгалась, Радим исчез.
Всю ночь она просидела, уставившись на потеки весеннего дождя на окнах. Мысли стучали в голове, как капли о подоконник - громко и бесполезно. Впервые рациональный ум Ольги оказался в тупике. Она не могла ни объяснить ситуацию, ни найти из нее выход.
А к утру решилась. Залезла в капсулу и снова отправилась в Китеж.
Не дожидаясь крика: "Враги!", Ольга бросается к своей избе. Хватает сына, оглядывает горницу. Мужа нет. Только память о последнем поцелуе - соль и горечь...
Бежит к храму, за ней - люди. Будто знают, что она хочет им помочь. Ольга сдвигает плиту, показывает ход в подклеть. Может, удастся, если не уйти, так пересидеть набег. Помогает старику-монаху спуститься - он последний. Ставит ногу на ступеньку, но слышит перестук копыт. Ольга торопливо передает старику ребенка, придвигает плиту. Поднимает голову - на нее в упор смотрят чуть раскосые глаза. Свистит тетива...