— Я помню. Она журналистка, занимающаяся расследованиями в газете «Глоуб».
— Правильно. И поверь, она не допустит, чтобы моя смерть прошла незамеченной, какой бы случайной она ни показалась. Если я выпаду из окна или моя машина разобьется, можешь быть уверен — ты будешь подозреваемым номер один при расследовании этих «несчастных случаев».
На другом конце провода на мгновение воцарилось молчание, затем Алан заговорил с откровенной усталостью.
— Я не могу поверить, что ты считаешь необходимым принять такие меры предосторожности, — сказал он. — Боже мой, Элис, неужели ты не понимаешь, как больно мне слышать твои слова?! Это жестоко…
— А ты представляешь, как больно мне было узнать, что мой предполагаемый отец пытался убить меня? — резко ответила она.
В возникшей тишине напряжение еще более усилилось.
— Мне кажется, мы ходим кругами, — сказал наконец Алан. — Возможно, нам лучше больше не говорить об этом, пока мы не встретимся с глазу на глаз. Увидимся вечером, Элис. До этого мне нужно получить кое-какие сведения. Я смогу быть в твоей студии самое позднее около восьми часов. Тогда и поговорим. — Он повесил трубку, прежде чем она успела ответить.
Он прервал разговор, словно боясь, что она скажет еще что-то оскорбительное. На мгновение Элис почувствовала сожаление и в который раз за последние дни поймала себя на мысли: неужели все это время она скрывалась не от того человека?! Но тут же отогнала это предположение. Прежде чем она поверит тому, что Ида Мэрфи погибла в автомобильной катастрофе случайно, а пожар в Нью-Гэмпшире и во Флориде устроил Бен Дженкинс, кто-то должен будет представить ей самые убедительные доказательства. Обдумывая разговор с Аланом, она осознала, что он ни разу не попытался решительно опровергнуть ее обвинения. Почему? На этот вопрос у нее не было ответа.
Теперь и речи не могло быть о том, чтобы заниматься гравировкой. Элис принялась убирать свой верстак. В таком смятении работать невозможно: она скорей отрежет себе пальцы, чем сделает стоящий рисунок.
Сняв защитные очки, Элис подошла к телефону и набрала номер офиса Теда в Кливленде. Она знала, что Тед сегодня вечером приедет в Провиденс, но ей было необходимо услышать его голос немедленно. Пусть он узнает о ее разговоре с Аланом, пусть скажет, что все будет хорошо. Сейчас Элис совсем не думала о том, что ей становится все труднее обходиться без него.
Номер, который она набрала, должен был связать ее прямо с офисом Теда; это была его личная линия, и секретарша никогда не отвечала по ней. После нескольких гудков Элис решила, что Теда нет в кабинете, но телефон вдруг ответил.
— Телефон Теда Паркера, — произнес мужской голос.
— Уолтер? Это ты? Говорит Элис.
— Элис, как приятно слышать тебя. — Голос Уолтера, как всегда, звучал вежливо, но у нее сложилось впечатление, что он спешит. — Как дела? Надеюсь, все в порядке?
— Все хорошо, — сказала она. — Но мне нужно поговорить с Тедом, если у него есть свободная минутка.
Ей показалось, что она увидела дразнящую улыбку Уолтера.
— Не хотелось бы разочаровывать тебя, сестренка, но у него встреча с двумя руководителями проекта. Я смогу тебе чем-то помочь?
— Можно оставить для него записку? Это очень важно, иначе я не побеспокоила бы тебя. Я вижу, ты занят.
— Конечно, никаких проблем! Передо мной бумага и карандаш. Говори.
— Алан в Нью-Йорке с Мэрион, и он собирается приехать ко мне сегодня вечером.
Это к лучшему, если Уолтер будет знать о том, что происходит, быстро подумала Элис. Права она в отношении Алана или нет, но лучше перестраховаться, чем жалеть потом. В конце концов, Алан ведь не принял ее предложения прилететь в Манхаттан. И если подумать, то еще неизвестно, действительно ли он остановился в квартире Мэрион. Если он лгал, то Мэрион даже не догадывается, что ее муж устроил сегодняшнюю встречу. Во всяком случае, чем больше людей будут знать о планах Алана увидеться с ней в студии, тем безопаснее для нее.
— Это все? — спросил Уолтер.
— Не совсем. Тед сказал, что постарается быть у меня около девяти вечера. Передай, что, если он приедет раньше, я буду ему очень признательна.
— Я передам, — ответил Уолтер. Элис почувствовала, что он колеблется: в нем боролись необходимость поскорее выполнить свои неотложные дела и желание поговорить с ней. В конце концов, он пошел на компромисс. — Послушай, Элис, нам надо о многом побеседовать, тебе и мне. Когда сгорел коттедж… когда ты исчезла… Мне было всего пятнадцать, да к тому же я был очень незрелым для своего возраста. Но я думаю, мы очень поможем друг другу, если откровенно обсудим сложившуюся в семье ситуацию.