тавленное на разных уровнях развития. Можно назвать всё эволюцией, можно назвать всё бесконечностью, но ни то ни другое все равно не будет всем, так как является лишь его частью. Сравнение - интересная вещь, наполовину спонтанная, наполовину заключенная в какой-то логике. Лейгиды даровали вам небольшую часть своего гена. Мы знали, что когда-нибудь во вселенной должна появиться цивилизация, противостоящая природному разложению. Лейгиды. - Поздно, «Двухместный». Даже если ты убьешь нас, тебе не избежать «Эмбрион»! - «Эмбрион»? Отлично! Мне казалось, что я не встречусь с вашим сильнейшим оружием. И каково оно? На что похоже? - Похоже на твою смерть, - заключил правитель страны, сделав за этим свой последний вдох. - Надо же, я просчитался. Он не испытывал страха передо мною, скорее, от долгого сидения на одном месте - совсем забыл, что такое боль. Буду рад увидеть ваше настоящее оружие, Фанкекха. После этих «слов» доппель пропал. Министры в ужасе прижались к креслам, судорожно вдыхая воздух. Каждый из них пробирался через дебри своих мыслей, но не мог сложить единой логической цепочки. Неужели все кончено? ...Среди выжженной техники, среди сгоревших тел, превратившихся в пепел надежд, шел доппель... Он принял прежнюю форму. Он подходил к пропасти, в которую недавно отправил свой жезл. Он взлетел над полем боя, над красными облаками, над планетой. Полуживые воины видели из своих искареженных танков, как он зажегся яркою звездой, как поднимался все выше и выше, разведя руки в стороны, будто держал что-то огромное. Это не странно - доппель держал в своих руках жизнь всей цивилизации. От его решения зависела их судьба, а решение он принял давно. И тут, разгоняя на своем пути воздух, неся в себе огромную надежду, меткой стрелой, огненной птицей, сверху, прямо к нему приближалась яркая красная игла. «Эмбрион». Последняя надежда. Механизм задействовал, ядро распалось, состояние покоя нарушила кинетическая энергия, где отсутствовала инерция. Секунда - все замерло, секунда - родился маленький яркий белый шар, раздувающийся мгновенно, поглощая собою поле боя вместе с доппелем. Разрушенные небоскребы взлетели в воздух и испарились, земля надкололась и раскрошилась. Волна расталкивала все на своем пути. Даже облака вокруг бездны пропали. Волна уже пошла по всей планете, но эпицентр все равно продолжал излучать свет. Температура возрастала, «Эмбрион» продолжал набирать мощность. Яркий шар резко сжался и разорвался во все стороны, ничего не оставляя за собой. - Это... победа? Мы победили? - Вы же знаете, что я жив, - прошипел голос в каждой голове, спрятанной под поверхностью планеты, - Чего нельзя будет сказать вскорости о вас. Я поддался искушению игры! К сожалению, мои эмоции развиты сильнее, чем у остальных доппелей. Еще я люблю сеять разруху. Наверное, поэтому растянул игру с вами. Я мог убить вас, вытянув энергию из вашей звезды - тогда бы ваша планета превратилась в ледяной шар. Я мог взорвать вашу звезду; по инерции, не трудно догадаться, взорвалась бы и ваша планета. Но я решил, непонятно на что надеясь, поиграть с вами, вспомнить прелести ближнего боя. Ах, если бы вы знали, как это нудно - уничтожать миры одним выстрелом, то непременно пришли бы со мной к согласию. Но нашему веселью попытаются помешать, из-за чего придется окончить на этом. Спасибо за внимание. Из эпицентра взрыва, прекратившего излучать свет, на пепельную поверхность планеты приземлился Истмах. Сейчас он выглядел намного чище, чем раньше - походил на недавно излитую из алюминия статую, только живую и человекоподобную. Металлическая мантия на неуязвимом теле трепыхалась от легкого дуновения ветра. Сам доппель источал неимоверную энергию, чувствующуюся в каждой частице его тела, а, как известно, состоял он не из атомов, а глюонов, непонятным образом поддерживающих связь между собой. Если вы что-нибудь знаете о глюонах, то можете представить, какое чудовищное количество этих бозонов находится в Истмахе. На самом деле Двухместные создали необычную нерушимую сеть между глюонами, связав их все воедино, то есть, по сути, тело каждого доппеля состоит из одного громадного глюбола. Истмах посмотрел на звезду, потом перевел взгляд на обуглившуюся землю и пропасть, сказав всем тем, кто был под землей: - Вы сочтете меня за убийцу, пусть будет так. Все, на чем основана ваша жажда жизни - воля ваших предков. Из поколения в поколение по программе лейгидов передается это хотение существовать, как организм. Вы не желаете существовать, как свободная материя, вы хотите обладать собственным способным менять окружающее разумом! Лейгиды усложнили этот мир, а он постоянно стремится к упрощению! Лейгиды нарушили равновесие вселенной, стремящейся к распаду. Вселенная сама хочет этого, поэтому древнейшей оставшейся во вселенной цивилизацией являемся мы. Как существа, мы не самые древние, но наш лик постоянно проявляется в какой-то цивилизации, то есть наш лик заложен в программе вселенной, как один из корней. Мы постоянно проявляемся где-то. Наши отпечатки проявляются во всех расах космоса. Всё, что мы делаем, это пытаемся остановить уравнение. Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее вселенная избавится от своей собственной зависимости. Какой-то Фанкекха мысленно спросил доппеля: - Ты говоришь, что вселенная стремится к упрощению, но почему тогда существуешь ТЫ? Твой разум настолько сложен, что ты способен говорить со мной на моем языке так, чтобы это было мне понятно. Ты способен пережить атаку нашего сильнейшего оружия «Эмбрион», хотя во вселенной, как я думал, не существует настолько прочной материи, могущей выстоять это, не разорвавшись. При всей своей сложности, ты говоришь, что вселенная стремится к упрощению?! Ты же тоже имеешь разум! - Не знаю, зачем скажу тебе это, маленький Фанкекха, ведь после смерти ты не сможешь использовать свои знания против меня, но скажу. То, что ты зовешь разумом - один из видов действия соединения этой вселенной. Она вечно пытается стать одним целым - это также путь к небытию. Но в разуме есть наполовину противоречащий элемент - связывание информации, какая она б ни была. Разум всегда стремится все связать, но не знает заранее, какую информацию будет связывать, результатом чего выступает жизнь в таком бесконечном виде, каким она является сейчас. И напоследок: стиль связывания информации у всех существ во вселенной одинаковый, поэтому любые существа во вселенной способны прийти к общему согласию. Все разумы в космосе имеют большое сходство. Не понимаю лишь одного - почему лейгиды до сих пор не прилетели, чтобы спасти вас от гибели? Левая рука доппеля засветилась ярким синим цветом. Он направил ее в бездну, сделанную копией палочки Коха. В руке начал формироваться голубой шар, принимающий форму выпуклой линзы. - Это я должен был сделать сразу. Ультиматуум. Светящаяся голубая линза на световой скорости выстрелила в бездну - прямо к центру планеты. Все произошло так быстро, что человеческий глаз смог бы уловить здесь только силу отдачи выстрела, которой Истмах подвергся, смыто вылетев в небо, как ракета, на что и было ориентировано оружие - спланированная отдача отталкивала стреляющего на безопасное расстояние. Огромные пласты земли с целыми городами надкололись, а из расщелин били яркие лучи. Произошел взрыв невиданной силы. После взрыва сверхновой звезды обычно остается вещь, называемая белым карликом. У планеты подобного не осталось - Ультиматуум начисто разметал атомы планеты во все шесть космических направлений пространства. - Все кончено. Мир Фанкекха пал, - сказал Истмах сам себе. - Может быть, но его можно спасти, - «скрипучий» телепатический импульс поступил в голову доппеля. - Дрода? Все это время ты следил за мной? Почему же тебя не остановил Последний и Ханатан? - Моя аура скрыта от них. Они не способны обнаружить меня. Что касается тебя... Почему ты взорвал планету? - Просьба Последнего. - Просьба? Или приказ? Истмах не успел шевельнуться, как в полуметре от него появился высокий человекоподобный истукан. На нем была серебристая мантия, такого же цвета, как и металлическая наружность. Голова его, сильно вытянутая вверх, напоминала вертикальный параллелепипед. Он был в полтора раза выше, чем Истмах. Худые длинные руки скрывались под мантией. Выглядел он устрашающе, необычно. Казалось, его одеяние и тело имеет простую форму, но что-то придавало тому и другому некое космическое изящество, сочетающееся с геометрически-правильной шестиугольной у основания головой. - Почему ты покинул нас, Дродамах? - спросил Истмах, - Почему покорился лейгидам? - Ты должен был давно уяснить, Истмах: - я никому не покоряюсь. Я ищу ответы на те вопросы, о которых ты даже понятия не имеешь! Ты - лишь механизм, машина, подверженная влиянию воображения. Вы запутались, доппели, запутали людей и запутались сами. Последний делает не то, что хотел. Он не может лишать жизни разумных существ, иначе его сочтут злодеем. Ты - его правая рука, разве не заметил, какому влиянию он поддался? Да он обезумел наполовину так же, как и человек, которого нашел Ханатан! Тот человек, которому вы доверили Сердце Бога, разве он не болен? Половина его памяти пострадала. Ты вечно был нашим простейшим оружием, Истмах. - Вашим? Это чьим же именно? У тебя помощники появились? Или они были до меня? Что-то я не помню таких. - Воевать с тобой здесь для меня бессмысленно. А что касает