— Простенькая такая, величиной с ладошку. От тёти осталась. В ней ценности-то никакой нету. Я и не думала, что это имеет значение, да и теперь не знаю…
Оказалось, что это просто открытка такая с изображением какого-то святого, и лежала она вот тут на полочке, а теперь её нет.
Нет, кража иконки на корыстную кражу никак не тянет. Тут что-то другое. Скорей уж навязчивый ухажёр, изнывающий от ревности и не знающий, как ещё выразить свою любовь. Тогда всё укладывается в привычный шаблон.
— А что вы мне скажете относительно этого вашего страдальца, скачущего под окнами? Только не говорите, что вы его не знаете. И вообще, не кажется ли вам, что вы слишком долго водите меня за нос? Всему есть предел.
Наша «марсианка» надолго задумалась. Потом вздохнула и подняла на меня свои глаза:
— Хорошо! Я вам всё расскажу. Только обещайте не делать скоропалительных выводов. Говорить такие вещи постороннему мужчине для одинокой дамы весьма нелегко.
Она опять замолчала.
— Некоторое время назад я познакомилась с одним молодым человеком. Он появился в нашей библиотеке по каким-то своим делам, я сейчас уже не помню, что ему было надо, а потом стал частенько заглядывать. Со временем я убедилась, что его интересуют не только книги…
За окном хрустнула ветка. Мы оба вскочили со своих мест. С неподдельным ужасом в глазах Аэлита ринулась ко мне.
Сделай в этой ситуации шаг назад или отвернись, и потом всю оставшуюся жизнь будешь презирать себя за то, что не защитил женщину в трудную для неё минуту. Я так поступить не мог. Оказывается, и «марсианки» нуждаются в крепком мужском плече…
Глава пятнадцатая
Понедельник — день открытий
Часы показывали уже девять утра. Но я никуда не опаздывал. В понедельник библиотека не работает, а у меня имеется маленькая отдушина, которую я обеспечил себе с утра пораньше. Как говорится, кто рано встаёт, тот сам кузнец своего счастья.
Часов в пять утра, пока ещё наша «марсианка» беспробудно спала (боится она, видите ли, страшных грабителей), я потихоньку выскользнул из дома, осторожно прикрыв за собой все наличествующие двери, а на наружную даже замок повесил, правда, без ключа, чтобы хозяйку никто не украл. Мой путь лежал в организацию «Сантехмонтаж», что в квартале от жилища Аэлиты. По моим предположениям там должен быть сторож, а у сторожа — телефон, крайне необходимый ему для того, чтобы вызвать милицию, если вдруг предприятие начнут грабить. Вот этот телефон и нужен был мне прежде всего.
Я долго ломился в железные ворота и разбудил, пожалуй, немало народа в округе, пока не послышались неверные шаги, и с той стороны забора не раздался хриплый то ли спросонок, то ли от какой другой пагубы, голос:
— Какого хрена надо?
— Вневедомственная охрана! — суровым голосом объявил я.
«Ночники», приехавшие с проверкой, для сторожей пострашнее уголовного розыска будут. Проворно открылась калитка, и в проёме возник старик в накинутом на плечи тулупе. Это в сентябре-то! Видимо, чем укрывался во время ночного бдения, в том и вышел. Услужливое выражение лица тут же скисло при виде меня и стало примерно таким, как у Бывалого в «Операции 'Ы», когда Шурик с пустыми руками скомандовал ему: «руки вверх!»
Я не позволил дядьке закрыть калитку и сунул ему в нос «ксиву».
— Уголовный розыск! Давай быстро к телефону!
Старик не стал спорить и пошёл к своей каморке впереди меня, бурча себе под нос, что неправильно всё это, и нельзя вот так честных работников обманывать, что в следующий раз он возьмёт, да и не пустит, попрыгают тогда у него все. Я не мешал ему переживать свою обиду, пусть потешится.
В сторожке пахло ногами и квашеной капустой. Продавленный диван ещё хранил конфигурацию щуплого тела старика. Я накрутил номер дежурного РОВД и, представившись, выслушал почти то же, что мне только что вещал гений охраны. Сегодня мир одинаков в своих проявлениях. Наконец мне было дозволено сообщить, зачем я побеспокоил дежурного в такую рань.
Я коротенечко сообщил, что возник форс-мажор, и на оперативке я присутствовать не могу, но предупредить об этом надо не начальника РОВД, а моего напарника по кабинету Титана, не забыв сказать ему именно эти слова: форс-мажор, а не какие-нибудь другие.
— Так ты же вроде не пьёшь? — по-своему истолковал моё сообщение дежурный.
Потом его голову посетила другая версия.
— А-а-а, — протянул он. — Ага, стало быть. Ну, это правильно. Это ты молоток, куй железо, пока молодой. Скажу Титану, скажу, не бзди.
Сторож, услыхав незнакомые слова «форс-мажор», сменил гнев на милость и уже уважительно поглядывал на меня — не зря видно этот молодой милиционер потревожил его сон, раз у него такие дела. Он даже изобразил нечто вроде воинского приветствия, когда я покидал его душную обитель.