— Надо всплыть и провентилировать лодку, — предложил Ален.
— Не забывайте: мы под носом у русских! — резко сказал Тэрнер. — Нас засекут в тот же миг.
— Тогда… Может, уйти отсюда, пока не поздно? — сказал Стафорд.
— Поздно, — ответил Ален. — Надо срочно гасить реактор, сэр. Только тогда аварийная партия сможет начать работу.
Тэрнер и Стафорд снова переглянулись.
— Доложите адмиралу Ринку следующее, — сказал Тэрнер Стафорду. — Испытываю незначительные трудности. Вынужден сбросить ход. Гольфстрим несет корабль к русским берегам. Капитан первого ранга Тэрнер. Все.
Скиба, расслабившись, сидел па полу кабины и прихлебывал кофе из крышки термоса.
— Извините, Сергей Николаевич, — сказал лейтенант Гладков, отложив логарифмическую линейку. — Вы женаты?
— Еще нет, — ответил Скиба.
— А я вот… сподобился…
— Главное — не прозевать… — сказал Скиба.
Генерал Гладков, откинувшись на спинку кресла, сложил руки па затылке — полетом управлял автопилот.
Вдруг генерал заметил, что его сын, лейтенант Гладков, и Скиба о чем-то увлеченно беседуют. Генерал потихоньку включил пульт связи. В его наушниках зазвучали голоса Скибы и лейтенанта.
— Я раньше думал, что нашему брату-вояке вообще женитьба противопоказана, — говорил Скиба. — От того, кто хочет прослыть настоящим боевым офицером, армия всегда ожидает готовности умереть, как только потребует обстановка… Хороший вояка, если возникнет такая обстановка, говорит: «В этом и состоит моя работа, и если меня убьют — очень жаль, но ничего не поделаешь, значит, так нужно». К этому ничего не прибавишь, правда?
Лейтенант промолчал.
— Зачем же в таком случае обзаводиться семьей? Я думал так по молодости… А когда оглянулся… Ну, кому, в самом деле, из красавиц нужен мужик с таким носом? — Скиба ткнул перчаткой в свой крупный пос.
— Чем же вы займетесь, когда уйдете на гражданку? — спросил после паузы лейтенант.
— Не думал пока… Могу, наверное, военруком в школе, — ответил Скиба. — Если в аэрофлот не возьмут…
Генерал Гладков, вздохнув, щелкнул переключателем па пульте связи и повернулся к Волку, что-то сказал, но тот не ответил.
— Ты меня слышишь? — спросил генерал.
Волк сиял шлемофон.
— Я говорю, та еще дыра — наш бывший гарнизон, помнишь?
Волк кивнул.
— Письма шли туда из Москвы или Ленинграда по два месяца, — продолжал Гладков.
— На корме все нормально! — послышалось в наушниках генерала.
— По-онял, — ответил он. — Да, было время… Что писали нам родственники или друзья, могло давно устареть. Читаешь, например, «Здравствуй, дорогой Виталик! Мы живем хорошо…», а они на кладбище… Письма в их человеческом измерении иногда так обманчивы… Как обманывает порой в космических масштабах свет далеких-далеких звезд. Тысячи, а может, и миллионы лет идет к нам свет от какой-нибудь звезды, и кажется, что она существует, а между тем ее давным-давно уже нет…
— Значит… если я откажусь сейчас переучиваться на новые аэропланы, то дорога к ним закроется для меня навсегда? — спросил в свою очередь Волк.
— Тебе сколько? Тридцать?
— Точно так, — ответил Волк.
— Это предел. Я и так все эти годы совал тебя в списки, убирая с твоей дороги молодых ребят.
— А моего штурмана… нельзя переучить на новый тип? — спросил Волк.
— Не сходи с ума!
Волк усмехнулся.
— Скибе сорок девять. Пора… На почетный и заслуженный, как говорится.
— Мой штурман здоров… И не хочет на заслуженный, — возразил Волк.
— Почему ты так вцепился в него? Не пойму, ей-богу!
Волк внимательно посмотрел на генерала.
— Семь градусов влево! — доложил Скиба, повернув на своем пульте одну из ручек.
— Цели воздушные номер один и номер два! — послышался в наушниках Волка голос Гудкова. — Дальность — девяносто! Скорость — девятьсот пятьдесят!
— Беру управление! — сказал Волк, положив руки на штурвал. То же сделал Гладков.
На ходовом мостике американского фрегата адмирал Ринк отдал вахтенному наушники с портативным микрофоном. Трос морских офицеров тревожно ждали решения адмирала. А он склонился над картой и задумчиво проговорил:
— Тэрнер опытный подводник… Да и тревога может оказаться ложной…
— На всякий случай, — заметил один из офицеров, — я бы пошел к Тэрнеру. Иначе… русские будут там раньше…
— Вы правы, Роун, — подумав, ответил Ринк. — Самый полный вперед!
Мощные кучевые облака были окрашены в ярко-алый цвет. Послышался нарастающий гул, похожий на долгий раскат грома, три самолета вынырнули из причудливых нагромождений облаков. Впереди и чуть выше летел заправщик, по бокам — два самолета-разведчика. За кадром голоса: